Взгляд из угла

А еще новая доктрина нужна, чтобы почаще проводить военные маневры. А то совершенно некуда деньги девать. Я тут включил случайно ящик, а там во весь горизонт — стена залпового огня. Прямо Курская дуга. Потом крупным планом — министр, весь такой запыхавшийся, в камуфляже. С довольной улыбкой сообщает (я записал буква в букву):

— В ходе этих учений мы израсходовали тысяча сто тонн боеприпасов. Это много, но у нас теперь появились деньги…

Клянусь, так и просклонял: израсходовали тысяча сто. Проверьте по фонограмме. Филолог, называется. Впрочем, на нашем факультете таких и вербовали. Но это в скобках.

А цифра знатная. Правда, я давно не приценялся, но, полагаю, кило боеприпасов тянет не менее как на штуку нацвалюты. Ну, допустим, дешевле. Но приплюсуем горючее, то да се. Вряд ли выйдет меньше миллиарда — отдай и не греши.

И то сказать, миллиардов этих в стране — как грязи. Классной руководительнице за каждого ученика — 40 р. ежемесячно. Чтобы ни о чем не заботилась, а спокойно учила детей склонять, например, числительные.

Хотя если ребенок выйдет в люди — ничего такого не понадобится. Здравый смысл — и тот ни к чему. Я вот взъелся на министра военного, а слышали бы вы, что сказал журналистам министр, вообразите, культуры, отбывая в Данию — за останками императрицы Марии Феодоровны.

Ему задали дежурный такой вопрос, вроде: чего ради тревожить старушкин прах. Он вальяжно так отвечает: пора, пора нам с вами привыкать к естественным вещам. Это, имейте в виду, для человека естественно — жить и быть похороненным на своей родине.

То есть, по факту, сорвал мероприятие. Явно не со зла. Просто так, от большого ума.

Не знаю, осмелился ли кто-нибудь из обслуги шепнуть ему хоть в самолете, откуда родом была покойница и что вообще вокруг него происходит. Или он и датчан порадовал своей домашней заготовкой.

В свете старой доброй новой доктрины — какая разница.

2/10/2006

Уравнение

Сей момент по Тбилиси ракетами не шарахнем: повод все-таки неприлично невесом. Чудозвоны побренчат, побренчат — и прикроются. Так что лежи, ночная мгла, на холмах Грузии как ни в чем не бывало. И ты, Арагви (не ресторан, а река), шуми.

Другое дело — Западный фронт: как бы Лукашенко не перешел через Альпы. Очень уж он с итальянцами грозен: пару дней на размышление, от силы, а там пеняйте, говорит, на себя.

Предполагаю, они сдадутся. Поскольку попали в психическую ловушку. В типичную нашу, советскую (вообще — лагерную) ситуацию безнравственного выбора. А именно: кого предать. Например: одну девочку — или две тысячи девочек и мальчиков.

Совесть в таких случаях умирает от раздвоения. На ее место взбирается арифметика. И решает это старинное уравнение со слезинкой ребенка — на раз. И дьяволы в аду обнимаются, как футбольные фанаты: го-о-ол! Хотя счет в их пользу и так разгромный.

Поэтому приговор генуэзского апелляционного суда практически предрешен: Вику Мороз, 1996 г. р., карабинер возьмет за руку и отведет к законной владелице по имени Республика Беларусь. В интернат, где старшие товарищи по несчастью — насилуют ее и прижигают сигаретами разные места.

То есть это католическая закулиса думает — гуманизм ихний буржуазный, — будто Вике светит прежний интернат — для сирот с тяжелыми нарушениями речи. А секретарь, или кто он там в белорусском посольстве, уже обронил роковые слова: девочка нуждается в специальном лечении и медицинском наблюдении. А что вы имеете наглость просить о каких-то гарантиях, что с ней будут хорошо обращаться, — нам, независимой державе, в подобные переговоры вступать западло.

Запрут, значит, в дурке. Будут колоть всякую дрянь от шизофрении, выразившейся в попытке измены родине. Вылечат — покажут по телевизору. Механическим голосом прочитает с неподвижным лицом: некая г-жа Мария Борначин со своим сообщником и супругом г-ном Алессандро Джусто предприняли по заданию заокеанских спецслужб противоправную попытку удочерить меня с целью дискредитации белорусского общественного строя.

В общем, плохо ей придется. Хуже, чем даже мы с вами можем вообразить, а уж в Италии никто не понимает, кроме вот этой самой некоей Марии Борначин. Сажайте, говорит, меня за похищение, а только Вику на издевательство не отдам.

И священник один в городишке Коголето: я готов спрятать в своей церкви эту девочку с испуганными глазами.

Ну еще врачи, адвокаты, судьи — кто читал протокол медосмотра или спрашивал у Вики: где и с кем она хотела бы жить.

Но дело, видите ли, в том: если ее оставить, Лукашенко больше не выпустит в Италию ни одного малыша. А до сих пор отпускал, что ни каникулы. Как сказано, тысячи две сирот. Чтобы, значит, пожили в домашней обстановке, поели фруктов, подлечились, раз иностранцам денег не жаль.

И уже тиснули минские газеты открытое письмо одной пионерки к президенту Италии: дескать, дедушка Серджо! милый дедушка! Надеюсь, ты не допустишь, чтобы твой продажный апелляционный суд принял такое решение, которое не позволит впредь нам, белорусской ребятне, привольно резвиться на чудесных пляжах Средиземноморья.