Взгляд извне

Сознание Вилли Джонса, сформировавшееся на суровом патриархальном Марсе, было совершенно иным. Ведь на Марсе было не до погони за комфортом и всевозможными излишествами. Суровая борьба за существование в экстремальных условиях возродили в семьях марсианских колонистов рациональный аскетизм и морально-нравственные идеалы. Только возрождение таких понятий, как подлинная дружба, бескорыстность и взаимовыручка позволили марсианским первопоселенцам выжить в климатических условиях, по сравнению с которыми, условия Верхоянска и Антарктиды казались райскими. То есть, примерно тем же, чем казались условия Крыма, или Сейшельских островов жителям Якутии, или Аляски. Кстати именно поэтому среди марсианских первопоселенцев было немало жителей Крайнего Севера из России, Канады, Грелландии, Аляски и Скандинавии, которых руководство колоний приглашало в качестве высокооплачиваемых консультантов.

Огромную роль в формировании сознания Джонса, сыграло и то, что морально-нравственные идеалы, провозглашаемые всеми мировыми религиями, не были для Джонса пустым звуком. Ведь в числе его предков были представители почти всех рас и конфессий, осваивающих Марс. Может быть, поэтому он являлся наглядным воплощением расовой, национальной и религиозной терпимости…

Глава одиннадцатая.

Пленение

Свист рассекаемого летящим предметом воздуха и глухой удар о землю отвлек внимание дежурных по лагерю от экрана.

— Вот он! — Леруа, поднял с травы большой, грубо обработанный и слегка заостренный с одной стороны камень. — Его метнули из пращи, или… — Леруа не договорил: второй камень, еще более крупный, чем первый, упал рядом с ним.

И тут же вокруг раздались выстрелы. Это роботы начали отстреливаться анестезирующими патронами от наседавших со всех сторон диких локов.

— Нас атакуют!!! — крикнул Леруа в микрофон и, схватив карабин, помчался на подмогу роботам.

— Джонс! Вы слышите?! Нас атакуют! Немедленно возвращайтесь! — Янин успел заметить, как Джонс встревожено обернулся на его крик, и тут же экран разлетелся вдребезги от точного попадания большого камня.

Схватка была недолгой. Слишком уж значителен был перевес нападавших локов. Ни роботы, ни люди не успели даже подойти к генератору защитного поля.

Перед тем как потерять сознание от удара дубинкой по голове Янин успел увидеть, как могучий дикарь с размаху вонзил копье в спину Леруа…

… Слегка приоткрыв глаза, Янин сквозь кровавую пелену с трудом разглядел склонившегося над ним незнакомого человека. Грубые черты лица, длинные нерасчесанные волосы и взлохмаченная, не стриженная, по крайней мере, несколько лет борода выдавали в незнакомце дикого лока.

— Я же говорил, что он жив! — обрадовано, сказал кому-то невидимому бородач. Лок говорил на понятном Янину диалекте Союза Осмилоков.

— Свяжи ему руки, покрепче, — проворчал старушечий голос. — Торл его знает, на что он способен…

— А со вторым что будем делать? — спросил молодой женский голос. — Он уже кровью харкает…

— Скормим его лунгам, — ответил голос старухи, — или тому же твоему крылю…

— А может быть его смогут разговорить старики? — Янин увидел рядом с бородачом локиню, похожую на Улу. Только волосы дикарки были спутаны и еще больше отливали синевой.

— Тарулы! — раздался издалека детский голос. — Те самые, странно одетые! Они бегут сюда!..

— Оставим второго здесь, всё равно он не жилец, — сказал старческий голос. — А этого, бородатого, прихватим… Он действительно не похож на тарула…

— Это из-за бороды что ли? — с сомнением пробормотал женский голос и Янин почувствовал, что его куда-то тащат за ноги. Его голова пару раз ударилась о неровности почвы, и инспектор вновь потерял сознание…

… Очнулся Янин в хижине, крытой листами турникона. Чувствовал он себя лучше, но голова еще довольно ощутимо побаливала.

— Очухался? — грубо спросила его молодая и достаточно привлекательная женщина, кормившая неподалеку от него грудью младенца.

Янин ничего не ответил и осторожно огляделся. В нескольких метрах от него сидела глубокая старуха, рядом с которой спали двое совершенно голых мальчишек.

— Ну, чего уставился, торл проклятый, — с ненавистью прошипела старуха. — Или, думаешь, бороденку свою отрастил, так и за своего сойдешь? Думаешь, можешь провести старую Алаю? Ошибаешься, торл недобитый. Вот придут старухи, они тебя живо расколят…

— Мать, оставь его в покое… — вступилась за Янина молодая мать. — Вдруг он из Крирских степей сбежал? В прошлом сезоне почти два десятка оттуда до нас добралось…

— Дуреха ты, Огана. Всегда всем веришь… Потому и не признает никто твоих детей своими, потому и будешь весь век сама их кормить. А этих крирских дармоедов я знаю как облупленных, — с новой силой завелась старуха. — Сами толком ни торла не могут, а жрут за троих. И ведь все мясо норовят, торлы проклятые… Поймали бы хоть одного крыля, да приручили бы! Вот тогда пожалуйте, — жрите на здоровье… Но сначала подкормите, чтобы размножилась тварь, а тогда уж, ладно… Нам ведь чужого не надо, но и свое за так просто отдавать… нет, уж, выкуси, заморозь и подвинься…