Взгляд незнакомки

— Ничего, постепенно ты научишься говорить на нем, так же как учатся языку дети. Да ты ведь и так уже немного говоришь на языке мускоги, Кендалл Мур. Ты знаешь слово «Таллахасси».

Кендалл удивленно вскинула брови и рассмеялась:

— Я только знаю, что это столица штата.

— Это означает «старый город», — сказал индеец, сбросил на землю свою тяжелую ношу.

Обняв Кендалл за талию, он подвел ее к дому. Усмехнувшись, показал на свой дом — в глазах его мелькнули озорные искорки.

— Чулуота — логово лисицы, — сказал он и, легко приподняв Кендалл, поставил её на деревянный настил террасы. — А я, Кендалл Мур, буду учить тебя жизни в наших болотах. Ты научишься понимать, где течет река, когда кажется, что вокруг нет ничего, кроме осоки и кустарника, ты научишься распознавать змей, укус которых смертелен, будешь по кончику хвоста узнавать гремучую змею. Ты привыкнешь слышать во сне самые тихие шаги приближающегося врага и предсказывать погоду по цвету неба.

Кендалл с любопытством вгляделась в волевое лицо Рыжей Лисицы. Он только что предложил ей дружбу, которой удостаиваются очень немногие белые, такую же, какая связывала вождя и Брента и которой Макклейн дорожил, невзирая на предрассудки белого общества. У двери дома уже стояла Аполка, терпеливо ожидающая, когда муж обратит на нее внимание. На лице индианки светилась приветливая улыбка, к ногам жались малыши с широко открытыми глазами — они ждали своей очереди приветствовать отца и белую женщину, к которой уже давно успели привязаться.

Кендалл от души рассмеялась — ее мелодичный голос прорезал тишину вечера. Улыбнувшись Аполке, она обернулась к вождю:

— Я постараюсь угодить тебе, Рыжая Лисица. Я очень постараюсь — учить и учиться.

Индеец с довольным видом кивнул. Сняв с пояса нож в широких ножнах, он бросил его Аполке, кивнув головой в сторону принесенного с охоты оленя.

— Можешь начинать учиться прямо сейчас, Кендалл Мур. Присмотрись, как Аполка готовит еду, а утром ты пойдешь учиться со мной. — Он помолчал, в глазах его снова появились озорные смешинки. — Тебе больше не потребуется отдых: Ночной Ястреб вернется не скоро. Жена воина не должна предаваться праздности, если ей не приходится ублажать по ночам своего мужчину.

Кендалл покраснела от смущения, не зная, что делать — то ли влепить затрещину Рыжей Лисице, то ли рассмеяться. Второе более подходило к ситуации, особенно потому, что вождь резко повернулся и зашагал прочь. Она улыбнулась Аполке, которая подталкивала к ней детей. Кендалл наклонилась к мальчикам и обняла их, наслаждаясь теплом доверчиво прижавшихся к ней детишек.

Дикари — со стыдом подумала она. Еще совсем недавно она была столь невежественна, что искренне считала всех индейцев дикарями, а теперь ей было несказанно приятно прикосновение двух краснокожих малышей.

Кендалл вздохнула, глядя, как Аполка, спустившись с террасы, подошла к туше оленя. На землю опускалась ночь. Природа дышала первозданным покоем. Яркий закат окутывал оранжевым светом становище и растущие по краю поляны кипарисы.

Конечно, это не Чарлстон. Это даже не Ричмонд, Атланта, Мобил или Новый Орлеан… Но все же это несравненно лучше, чем юнионистская казарма. Во всяком случае, для южанки, которой надо пережить превратности войны. Может быть, Брент ошибается и дела у конфедератов скоро пойдут в гору?

Дети сильнее прижались к Кендалл, требуя внимания. Как приятно это детское доверие! В самом деле, не в такое уж плохое место она попала;

Сердце женщины затрепетало.

Для нее это лучшее на свете место — ведь именно сюда рано или поздно вернется за ней Ночной Ястреб…

Глава 7

13 марта 1862 года

Капитан Брент Макклейн стоял на носу «Дженни-Лин» и пристально вглядывался в поросшие соснами берега устья Флориды. У рта его залегли горькие складки; тело было напряжено, словно сопротивлялось липкому страху, который против воли закрадывался в душу.

Джексонвилл был объят пламенем.

Военное счастье отвернулось от конфедератов Флориды.

Судно юнионистов «Гаттерас», базировавшееся в Ки-Уэсте, подошло к Сидар-Ки шестого января. Высаженный с корабля десант взял железнодорожную станцию, депо, пакгауз с военным снаряжением и телеграф. Были захвачены шхуны, сторожевые суда и паром. Во время штурма станцию защищали только двадцать три конфедерата, — незадолго до нападения северян две роты были отправлены на отражение возможного наступления юнионистов на Фернандину.

Жертвы оказались напрасными: федералы взяли и Сент-Огастин, и Фернандину, теперь наступил черед Джексонвилла.

Клубы черного дыма, поднимаясь над деревьями, застилали синее небо. Солнце померкло. Брент закрыл глаза и стиснул зубы. От чувства собственной беспомощности можно было сойти с ума. Еще немного, и он сорвет с себя одежду, кинется в воду и поплывет к берегу, а потом… Потом он, чего бы это ни стоило, доберется до «Южных морей»…