Взгляд (СИ)

Временами ему хотелось умереть, но так, чтобы остаться в живых. Умереть для всех, кроме себя самого. Он бы прогулялся по знакомым улицам, на которых бы его никто не заметил, пришёл бы на свои собственные похороны. Интересно, кто ещё придёт на них? Несколько человек с работы, возможно, сестра, если узнает, конечно. Друзей у него никогда не было. Он бы заглянул им в глаза, всмотрелся в их лица. Что он увидит в них, кроме равнодушия и желания как можно скорее закончить церемонию?

Иногда ему снился отец, он стоял и кричал на забившегося в угол маленького Стива:

'Я выбью из тебя всё эту чушь, маленький ублюдок! Какая музыка, какие клубы? Хочешь сдохнуть на улице от голода? Ну так я это и так устрою, без всякой музыки!'

Реже ему снилась мать.

'Стивен, не обижайся на отца, - говорила она, - он любит тебя и желает добра. Мы все желаем тебе добра.'

Лишь сейчас, когда его перестали всё время таскать на допросы и экспертизы, Стив понял, как же плохо он себя чувствует. Это не было обычной усталостью, нет, его мозгом и телом овладела болезненная апатия. Он сильно похудел и осунулся, щёки впали, а кожа приобрела болезненную бледность. С каждым днём он становился всё слабее, предпочитая всё время лежать, закрыв глаза.

Вскоре ему стало хуже, и Стива перевели в больницу. Его организм больше не принимал никакую пищу. Но и когда он ничего не ел, его всё равно рвало прозрачной горькой слизью.

- Я не знаю что с тобой, - сказал врач в ответ на его немой вопрос. - По неясной причине твой организм вступил на путь саморазрушения. Впрочем... я назначу внутривенные инъекции глюкозы, а если тебе не станет лучше, мы сделаем переливание крови.

Поразмыслив, он добавил:

- Знаешь, мне кажется, что Господь решил наказать тебя, по крайней мере для меня это бы многое объяснило. К сожалению, такой диагноз не запишешь в медицинские бумаги.

Усмехнувшись, он ушёл, оставив Стива наедине со своими мыслями.

Через неделю у Стива были исколотые руки, но ему не стало лучше, и врач назначил переливание крови.

- Вполне возможно, - сказал он, вынимая иглу у Стива из вены, - что кровь эту сдал кто-то из родных твоих жертв. Тебе не кажется, в этом была бы весьма злая ирония?

Ещё он часто шутил, что Стив рискует не дожить до своей казни, на что тот напоминал, что его, вообще говоря, ещё ни к чему не приговорили.

Между ними установилась та странная связь, какая обычно бывает между людьми, против своей воли вынужденными проводить вместе много времени. Стив спокойно воспринимал его юмор, зная, что врачу было совершенно всё равно кто перед ним: святой или маньяк. Он просто делал свою работу, не испытывая никакой личной неприязни к своим пациентам, и ему было плевать, что станет с ними, после выписки обратно в камеры.

После переливания Стив почувствовал облегчение, словно в него ненадолго вдохнули жизнь.

- Пришёл твой друг из ФБР, хочет тебя видеть, - голос врача вырвал его из размышлений. - Я сказал ему, что ты не в лучшем виде, но он был очень настойчив, похоже, что-то срочное. Он будет ждать тебя в комнате для допросов через пятнадцать минут.

Стив был так измучен, что ему уже ничего не хотелось, однако не хотелось ему и умирать. Не любовь к жизни - он ненавидел свою жизнь, - но страх смерти удерживал его. Как только поверхность его сознания покрывалась тонким ледяным слоем успокоения, и он начинал принимать свою неизбежную смерть, как чудовища, спавшие на самом дне, внезапно пробуждались и в ярости разрывали хрупкий лёд, превращая его в миллионы ледяных капель. В эти моменты он чувствовал, как в его голове взрывается сверхновая звезда, высвечивая каждый закоулок его разума.

'Интересно, что ему ещё от меня нужно?'

Пока Стив одевался, у него в голове опять зазвучала навязчивая мелодия.

- Вам знакома фраза: 'И лишь в иллюзии ты обретёшь свободу'? - внезапно спросил Стив.

- Знакома, - к его удивлению сказал врач, - 'Ведь наш мир - не более чем иллюзия, и всякий, осознавший это в полной мере, будет истинно свободным'.

- Кто её сказал?

- Римский философ, не помню имени, впрочем, возможно, её приписали ему в Средние Века.

- Спасибо.

Стив был был так взволнован, что забыв обо всём посмотрел врачу в глаза. К его удивлению в них не было айга, они были так же безжизненны как и глаза Стива.

- Боже мой, но как! - прошептал он, его сердце бешено забилось.

Открылась дверь, и в проём заглянул недовольный охранник:

- Давай скорее, парень! - сказал он. - У меня обед через несколько минут.

Стив ещё раз взглянул на врача.

- Иди, - врач поправил маску.

Уже в коридоре Стив вспомнил, что никогда не видел его лица. Оно всё время было скрыто медицинской маской. И его голос. Почему он показался Стиву знакомым?

'Кто же он, и как это возможно?'

Когда Стив вошёл в знакомую комнату, Хэйлис уже ждал его.

- Здравствуйте, - сказал он, - присаживайтесь.