Взгляд василиска

– Да вы, я смотрю, пташка ранняя! – радушно поприветствовал Алешу хозяин дворца. – Рад видеть вас в добром здравии, Алексей Михайлович.

– Взаимно, Евгений Иванович, я тоже рад видеть ваше высокопревосходительство в добром здравии.

– Ну что вы, дорогой мой, так официально! Кстати, пользуясь случаем, хочу поздравить вас первым.

– И с чем же?

– Пришел именной указ его императорского величества о награждении отличившихся во время отражения японской атаки на Дальний. Поздравляю вас георгиевским кавалером, Алексей Михайлович.

– Благодарю вас, ваше высокопревосходительство. Надеюсь, не меня одного?

– Ну что вы, Шельтингу золотую саблю с надписью «За храбрость», Говорливому – Станислава, Ренгартену, как и вам, Святого Георгия четвертого класса. Ну, и нижним чинам кресты.

– Отрадно слышать, что людей не забыли.

– Ах, молодой человек, молодой человек, за Богом молитва, а за царем служба не пропадают, – назидательно проговорил наместник. – Впрочем, вы, верно, хотели о чем-то поговорить?

– Именно так, Евгений Иванович, есть некоторые мысли по поводу полученного боевого опыта, которые я хотел бы прежде обсудить с вами.

– Весьма любопытно. Слушаю вас, Алексей Михайлович.

– Я полагаю, необходимо тщательно изучить все боевые и небоевые повреждения, полученные кораблями во время сражения, и по возможности исправить выявившиеся недостатки.

– Что значит – небоевые?

– Это значит полученные не от воздействия неприятельского огня, а от общей неудовлетворительности конструкции. К примеру, подъёмные дуги у шестидюймовых орудий. При стрельбе на дистанцию более тридцати кабельтовых на них ломаются зубья секторов, и пушки выходят из строя, не будучи повреждены.

– Возможно, это единичные дефекты?

– Увы, нет. Насколько я знаю, это происходило повсеместно.

– Хм, вы правы, надо рассмотреть этот вопрос. Деталь-то копеечная. Есть что-нибудь еще?

– Увы, да. Есть основания полагать, что в устройстве броневых рубок допущены серьезнейшие просчеты. Я совершенно убежден, что в гибели контр-адмирала Вирениуса и его штаба виновата прежде всего их неудачная конструкция. В особенности чрезмерно широкие смотровые щели и совершенно неудовлетворительная форма крыши.

– И тут неудовлетворительная? – удивленно поднял брови Алексеев.

– Так точно, ваше высокопревосходительство, козырек на ней сделан так, что всякий осколок непременно летит внутрь рубки.

– Что же делать?

– Мы обсуждали это с офицерами и полагаем, что возможно изготовить и установить на смотровые щели особые козырьки, для отражения осколков. При наличии материалов их можно сделать даже прямо на корабле, не прибегая к помощи порта. Расход будет самый минимальный, а пользы много.

– Казна, расходы, экономия! – сокрушенно вздохнул адмирал. – Сколько раз был на заседаниях морского технического комитета, все обсуждали, как бы без убытка для казны. Вот и доэкономились. Хорошо, ваше императорское высочество, я приму во внимание ваши соображения. Кстати, как вам командуется «Ослябей»?

– Это получилось случайно, Евгений Иванович, я вовсе…

– Да ладно, Алексей Михайлович, видимо, судьба у вас такая. Макаров вас с крейсера снял, а вы себе броненосец нашли.

– Ваше высокопревосходительство, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что у меня мало опыта для такой ответственной должности, и готов немедленно уступить место на мостике более подходящему командиру.

– А вы изменились… нет, пожалуй, я пока не буду заменять вас. В конце концов, сейчас «Ослябе» необходим ремонт, а вы, как выяснилось, имеете талант к организации такого рода работ. Единственно, вам действительно необходим опытный старший офицер. Я позабочусь, чтобы он у вас появился.

– Благодарю за доверие.

– Да не за что. Как вам Иессен?

– В каком смысле? – растерялся Алеша.

– В том, голубчик, что у меня сейчас явный избыток контр-адмиралов, при отсутствии командующего. И надо каждому из них найти дело, да так, чтобы друг другу не мешались и не грызлись, как собаки.

– Грызлись?

– Да-с, Алексей Михайлович, грызлись. Ума не приложу, кого старшим назначить. Сам я, как понимаете, не могу. Забот в крае много. Вот пришлют кого-нибудь из Питера, тогда легче будет, а сейчас хоть разорвись.

– У меня были кое-какие соображения на этот счет. Я даже имел беседу с покойным Макаровым…

– Ну-ка, ну-ка, – оживился адмирал.

Великий князь, пользуясь моментом, начал излагать свои мысли, но скоро их прервали.

– Ваше высокопревосходительство, – заглянул в кабинет адъютант, – с эскадры прибыли на совещание. Прикажете пригласить?

– Просите, голубчик.