Взгляд. Заметить Христа в творении

Обращение предопределено решением, которое ему предшествует. Решение совершается мгновенно, однократно – но вместе с тем оно должно утверждать себя вновь и вновь. Временной промежуток между одним решением в пользу «Бога в душе» и Богом Живым делается все меньше. Он вырастает из души и становится «Богом вокруг» – в обряде, кредо, таинстве. Пусть не «во всем», но уже узнаваемым во всяком событии, приходящем из жизни. Одиночный выбор однажды станет незаметным, естественным, как ток крови в наших жилах. Если мы вкладываем в него усилие, он становится состоянием, существованием. Воля Христа о нас – чтобы мы пребывали в неозирающейся вокруг верности выбору: радости, молитвы, благодарения. Выбору надлежит стать потребностью и инстинктом.

ЧЕМ ПОЛОН НАШ БОГ

Слово «Бог» для нас наполняется тем, что мы Ему приносим. Он входит в этот поток малых приношений (сознательных, как молитва, или спонтанных, как мгновенный снимок взгляда, остановленного удивлением при встрече с человеком, деревом, рекой, собакой…), и так возникает личная связь, дарение, принесенное Ты, которое выходит нам навстречу, открывая Себя в том, что сотворено.

ОБЛИЧЕНИЕ НЕВИДИМОГО

Если веру сравнить с чем-то физическим, материальным, то «упругость» ее, устойчивость, сопротивляемость – как раз в обличении или облачении невидимого. Чем безотчетней, полней доверие невидимому, тем вернее вера.

ЕСЛИ ВЕРУЮ, РАДУЮСЬ

А если не радуюсь? Не веселюсь, а, напротив, унываю, отчаиваюсь, ненавижу? Значит, ухожу от своей веры, откладываю ее в сторону или на потом, в сущности, предаю. Потому что именно потому прежде всего и верую, что радуюсь «добру», умею находить его повсюду, на небеси и на земли. Правда, на земли

его найти бывает безмерно труднее. Добро Божие на земле чаще прячется, оно бывает невидимо за жесткой скорлупой зла: «религиозному чувству» трудно бывает через нее пробраться. Но если верую – ликую, яко с нами Бог. И если верую, то благословляю Его присутствие даже за кажущейся оболочкой вездесущего зла.

СОУЧАСТИЕ

Верую – значит, соучаствую в событии, которое происходит в области того, что открывает вера. Я молод, я стар, я умер – событие

я в Боге или вне Бога продолжается и за гробом. Для Бога мы живы и здесь и там. «Событие» Бога совершается в истории мира и в истории сердца. Оно во мне, и даже неверная душа моя – как отпечаток евхаристического канона. В нощь, в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот… И это никогда не иссякает, оживает вновь и вновь.

ВЕРУЮ, ЗНАЧИТ, ВИЖУ

Верую, значит, вижу (и слышу). Осязаю то, что сотворено рядом, вокруг. Я всматриваюсь в лес в начале апреля, лес моего детства. Снег уходит, но не до конца, над маленькой колдобинкой он становится неразличимой, прозрачно ледяной корочкой, и под ней уже проглядывает синева, с просвечивающей темнотой под цвет обнажившейся земли. Через недели две-три все это зацветет и зашелестит насекомыми, а пока молчит, и оттаявшая почва поглощает влагу, чтобы сохранить ее для лежащих в ней зерен. Снег, зная, что пришла пора, уйдет в подземные воды, и на пороге прощается с нами, почти как старец Иоанн Богослов, пишущий некой госпоже возлюбленной. Чтобы услышать чье-то прощание (снега, дома, слова, зерна, старого шкафа) или чье-то приветствие, надо уметь обратить к нему слух. Все в мире приветствует нас, прощается и откликается любви, вложенной в творение. И когда откликаюсь, поворачиваюсь к Тому, Кто зовет, остаюсь обращенным. Ибо когда верую, обращаю слух, взгляд, лицо.

ДАР УЗНАВАНИЯ

Одна из существенных характеристик веры во Христа – в данной Им способности узнавания. В неожиданности встречи, которая может произойти где угодно. На том переломе или перекрестке, который называется «обращением», мы открываем Бога, всегда говорившего с нами, даже и без каких-либо явлений в обозримом прошлом. Мы вспоминаем Его не Приходящим со стороны (традиции, культуры, среды, семьи, общины…), но Рождающимся в нас, словно Носимым, Зачатым в изначальном, тварном нашем я. Сердце человека помнит о месте пребывания Божия. Покаяние находит к нему тропу.

МАЛОСТЬ ОТВЕТА

Становясь перед Крестом, понимаю, что еще не успел принести ничего. Мой ничтожный дар – пока лишь намерение. И с благим, допустим, честным, горячим намерением повторяю: Жизнь мою положу за Тебя – но пока сберегаю ее для себя.

Во всякой, думаю, не только в лично моей вере есть ощущение контраста между огромностью дара и малостью ответа. И потому, утверждая, что верую – всегда отчасти стыжусь.