Взять свой камень

— Надо было прикрыть нас, когда мы выходили из леса, — Волков оглядел сарай, повернулся к Звереву. — Выбейте доски в задней стене! Так, чтобы не было заметно со стороны и можно быстро вылезти.

Тот, недоуменно пожав плечами, выполнил приказ.

— Тихий, в охранение. Сделаете дыру в крыше и наблюдать. Остальным отдыхать. Серый, разворачивайте рацию. Передадим, что мы на маршруте и скоро двинемся дальше. Время не ждет!

Забравшись под крышу, Зверев начал сдирать сухую дранку. Он недоумевал — никого, тихо, нашли забытый Богом и людьми хутор. Почему здесь не отдохнуть в человеческих условиях, не привести себя в порядок? Куда так торопится командир, куда их ведет, зачем? Что они здесь ищут, старательно прячась от всех?

Наконец дранка поддалась его сильным рукам. Расширив отверстие, он поглядел наружу. Взору открылись широкая луговина, изгиб блестевшего под солнцем ручья, кусты на опушке леса. Повернувшись в другую сторону, Зверев выломал еще несколько пластин дранки. Теперь можно поглядеть, что делается перед воротами.

Внизу он увидел двор хутора, рябую курицу, копавшуюся в траве у изгороди, за которой пролегала узкая поросшая травой дорога, убегавшая в перелесок — зелененький, веселый, с густым подлеском между медно-темных стволов старых сосен, важно качавших темными вершинами. Перед ними расстилалось поле с успевшей заколоситься то ли рожью, то ли пшеницей. Зверев был чисто городским жителем, родился и вырос в Ухте. В деревне ему бывать, конечно, приходилось, да и городок-то его был невелик, но отличить, что именно растет на поле, если это не горох, он не мог.

По небу плыли легкие курчавые облака — высокие, белые как вата. Шальной шмель стукнулся в дранку крыши и улетел дальше по своим делам. Сонный покой, припекающее солнышко, тишина…

Серый настроил рацию, стал слышен торопливый стук ключа, и Зверев подумал, что Косте легче, чем остальным — он ниткой радио незримо связан с оставшимися среди своих, где нет выматывающих душу погонь, хлопков взлетающих осветительных ракет, тухлых лесных болот и коротких, не дающих отдыха привалов. Там не надо осторожно прислушиваться к каждому шороху, подкрадываться к пустым домам и забираться в пыльные сараи, до самой крыши забитые прелым сеном.

Он прикрыл глаза и представил себя в Москве, идущим по Охотному ряду с новенькой медалью на груди. Значки, медаль, походка бывалого человека… А потом в институт физкультуры, в борцовский зал, снова втянуть ноздрями знакомый запах раздевалки — запах здоровых мужских тел и пропотевших борцовских трико, — и на ковер!

Внизу перестали стучать на ключе. Открыв глаза, Зверев поглядел в дырки, обозревая окрестность, и, не увидев ничего подозрительного, свесился вниз, навалившись грудью на жалобно скрипнувшую под его тяжестью жердь, заменявшую поперечную балку. Радист сматывал антенну, а капитан, морща лоб и хмурясь, читал ответную радиограмму, потом поднес к ней зажженную спичку и растер подошвой сапога по полу пепел сгоревшего листка. Интересно, что там передали? Какие приказы отдает начальство их капитану?

Решив больше не отвлекаться, Зверев снова поглядел в дыры, проделанные им в крыше сарая. Как там рябая курица, где она? Курицы не было видно. Тогда он поглядел в другую сторону — там тоже ничего заслуживающего внимания, все тот же ручей и луговина, те же кусты на опушке…

Тонкий, похожий на комариный писк, звук заставил Зверева насторожиться — он обеспокоенно повертел головой, заглядывая в дырки, но ничего не увидел. Внизу, что ли, балуются? Однако внизу все были заняты делом — набивали патронами диски автоматов, перекладывали поклажу в мешках, освобождая от лишней ноши радиста. Тогда что и где пищит?

Звук стал громче, распался на разные тона — уже можно отличить стрекот и гул, идущие по направлению к ним. Что такое — непонятно.

— Командир! — негромко позвал Зверев. Через секунду капитан оказался рядом с ним.

— Что?

— Слышите? — шепотом спросил Тихий.

— Немцы! Собираться, быстро! — наклонившись вниз, крикнул Антон.

— Вон, вон, смотрите! — схватил его за руку Зверев, показывая в сторону дороги.

Антон закусил губу от досады. Отрезая хутор от леса, подпрыгивая на кочках, неслись немецкие мотоциклы. На одном из них в люльке торчал стволом вверх пулемет в дырчатом кожухе.

Волков быстро обернулся к другому пролому. Из перелеска выскочили еще несколько мотоциклистов; следом, тяжело переваливаясь и поднимая пыль, выполз бронетранспортер. В кузове матово светились под ярким солнцем каски солдат, а над ними качалась гибкая антенна рации. Немцы обкладывали хутор по всем правилам, наглухо затягивая узел «мешка».

— Вниз, вниз, — потянув за собой Зверева, Антон спрыгнул на утоптанный земляной пол. Обвел глазами сразу побледневшие лица ребят.

— Мы не сдадимся, — просто сказал Егоров. — Пусть даже не думают нас взять.

— Нельзя ввязываться в бой, у нас совсем другая задача, — проверяя автомат, ответил Волков. — Уйти уже точно не успеем, нас заметят, начнется преследование. Это наверняка патруль, фашисты усиленно нас ищут! Быстро прикрыть ворота сарая, но не до конца! Оставьте щель.