Взять свой камень

— Боковая ветка дороги. Здесь у русских был отстойник и ремонтные мастерские для подвижного состава и мелкого ремонта тяги, то есть паровозов. Русские пытались отсюда отправлять поезда, но помешали авиация и прорыв наших танков.

Поблагодарив его небрежным кивком, Шель снова принялся разглядывать вагоны. Черт побери, где здесь среди них тот, большевистский? Многие вагоны перевернуты взрывами, некоторые сошли с рельсов, у многих заклинило двери, а надо осматривать все, в том числе и сгоревшие, чтобы определить характер находившегося в них груза. Вдруг сельский кретин не врет, и в вагон действительно погрузили золото? Оно не горит. Но сколько же нужно людей, чтобы все это досконально осмотреть! И еще — как подобраться к некоторым из вагонов? Придется разбирать завалы на путях, а для этого опять нужны люди.

— Что в вагонах? — на всякий случай спросил Гельмут.

— Еще не осматривали, — виновато засопел мешковатый гауптман. — Не успели. В первую очередь необходимо починить пути, чтоб пустить маневровый паровоз и растащить разбитые вагоны. Так распорядилось мое начальство.

— Хорошо, — прервал его Шель, — а что в цистернах? Это проверили?

— Мазут, масла, немного горючего, но тоже еще не все проверены.

Гельмут заложил руки за спину и пошел к разрушенной водокачке. Охрана последовала за ним. Последним неуклюже перебирался через кучи битого кирпича и покореженные пути комендант.

Подойдя к пролому в стене, Шель заглянул внутрь башни. Вместо насосов — гора металлолома и куски отвалившейся штукатурки, разлетевшиеся в стороны, когда рухнули перекрытия. Подняв голову, он увидел сквозь переплетения балок небо — крыша тоже не уцелела.

— Они взорвали башню при отходе? — повернулся Шель к коменданту.

— Нет, — замялся тот, — это следы бомбежки и танковых пушек.

Осмотр водонапорной башни удручил Гельмута — невозможно забраться наверх и устроить там пост наблюдения или пулеметную точку. Все рухнет, да и железная лестница, ведущая наверх, разбита. Жаль! Очень жаль.

— Распорядитесь усилить караулы, — приказал он обер-лейтенанту, командовавшему гарнизоном Вязников. — Мне докладывать обо всем каждые тридцать минут. Даже если ничего не происходит!

— И ночью? — уточнил тот.

— Да, как на фронте, — сердито отрезал Гельмут. — И вот еще что. Понадобится много людей для работы на путях. Придется согнать сюда местное население. Всех, кто может работать. Вы меня поняли? Всех!

— Но скоро стемнеет, — возразил обер-лейтенант. — Разрешите подождать утра, господин штурмбаннфюрер.

— До темноты еще четыре часа, — поглядел на солнце Шель. — Постарайтесь успеть. А славянский рабочий скот может переночевать под открытым небом. Выполняйте. Утром прочешете местность. Нужно знать, что под боком.

Круто развернувшись, он пошел обратно к вокзальному зданию. Оно ему тоже не понравилось — разве его можно сравнить с аккуратными вокзальчиками в Германии или других странах Европы? Вместо стекол вставлена фанера, стены посечены осколками и пулями, входные двери болтаются. И вообще — зачем здесь сделаны две двери прямо напротив друг друга? Выход на перрон и выход на привокзальную площадь разделены залом ожидания — маленьким, грязным, с выложенным каменной плиткой полом. Глупо! Зимой тут наверняка сильные морозы, и одновременно открываемые двери только выстуживают помещение. Или русские, со свойственной им беспечностью, постоянно опаздывали к поезду, и потому двери специально так расположены, чтобы торопливо бегущие на перрон пассажиры не теряли драгоценных секунд?

В здании под охраной солдат можно разместить согнанных на работы. Временно, конечно. Как только нужный вагон обнаружат, а станция начнет нормально работать, местное население придется распустить по домам. Пусть гнут спину на полях — Германия должна хорошо кормить своих солдат. Раб обязан постоянно трудиться на благо немецкого господина. Не имея развлечений, не читая книг, газет, не зная никаких новостей, кроме происшествий в своей деревне и приказов новых властей.

— Немедленно начать осмотр вагонов, — бросил Шель коменданту. — Уже осмотренные вносите в опись и пломбируйте.

— Скоро ночь, господин штурмбаннфюрер, — возразил гауптман. — И где взять столько людей? Станция плохо освещена.

— Сделайте факелы! — проходя через зал ожидания, сердито сказал Гельмут. — Здесь на вас никто не нападет, а за ночь можно успеть осмотреть несколько десятков вагонов. О всех необычных грузах докладывать лично мне в любое время. Да, — усмехнулся он, вспомнив о сидевших в подвале уголовниках, — я дам вам еще двоих в помощь. Только приглядывайте за ними, чтобы не украли что-нибудь и не вздумали сбежать…

* * *