Взлёт и падение. Книга первая. На высоте

Домой прибыли ранним утром. По прежнему шёл дождь с мокрым снегом, дул сырой западный ветер. За машиной сопровождения зарулили на стоянку, быстро провели разбор, который нужно наговаривать на магнитофон. Стандартные фразы, никому не нужные и ни к чему не обязывающие. Настоящий разбор бывает за бокалом пива, когда можно поговорить не спеша. А тут… какой к чёрту разбор в четыре утра!

Трап подошел сразу же. Покидали самолёт, как и положено, соблюдая никем не писаный порядок. Командир, за ним второй пилот, затем штурман. Это в аварийной обстановке командир уходит последним. Механик остался сдавать самолёт наземным службам. Автобус за пассажирами не подошёл (спят, гады!), и они цепочкой, поёживаясь от холода, потянулись к вокзалу.

В Краснодаре они всё-таки успели сбегать на рынок на привокзальной площади и купили всё, что им заказывали. Но в это время их никто не встречал, и все коробки ребята оставили в штурманской комнате. Утром разберутся сами, кому там и что.

– Ну что, братцы-кролики, наш резерв досрочно закончился. Можно и по домам, – сказал Васин. – Правда, автобусы ещё не ходят.

– А такси слабо нам? – спросил штурман. – Только Пашку подождём.

В машине, лязгая зубами от холода, механик спросил:

– График на завтра смотрели? Опять в ночь улетаем.

– Не на завтра, а уже на сегодня, – поправил Эдуард. – Вот приедем домой отоспимся – и снова сюда.

– Так я никогда не женюсь, – проворчал Устюжанин.

– Почему?

– А когда же даму сердца искать? Они днём работают, я – ночью.

– А-а, – зевнул Доронин, – ты ищи такую, которая по ночам работает.

Через полчаса они въехали в ещё спящий город. Первым вышел Доронин.

– До завтра, мужики, – прощаясь, хлопнул дверцей.

– Будь здоров! – ответил за всех Пашка.

Вторым вышел у своего подъезда Ипатьев и, задрав голову вверх, где на шестом этаже была его квартира, сказал:

– Прихожу – спят. Утром они уходят – я сплю. Вечером ухожу – они спать ложатся. Так и живём. Ну, пока!

– Не кашляй! – попрощался Устюжанин. – Деньги будут – звони.

Васин попросил остановиться метров за четыреста до дома.

– Не доехали ещё? – удивился Пашка.

– Прогуляюсь перед сном немного.

– Неужели бессонница, командир?

– Да нет, просто размяться перед сном нужно. Всю ночь ведь просидели.

– Тогда до завтра, спокойной ночи. Вернее, утра.

– Странный ваш командир, – сказал таксист, трогаясь с места. – Кто же в пять утра гуляет, да ещё в такую погоду.

– А-а, – зевнул Паша, – хороший у нас командир. – А вообще-то, друг, тормозни, я тоже пройдусь. Тут недалеко.

Он положил деньги на сиденье и, уже выйдя из машины, пояснил водителю:

– Людям иногда нужно одиночество, только не все об этом знают. – И захлопнул дверцу.

Таксист молча пожал плечами – ненормальные – и дал газ. Через несколько мгновений огни автомобиля стали расплывчатыми, на прощание мигнули Пашке стоп-сигналами и исчезли за углом.

–

ГЛАВА 3 КОМАНДИР

Небо, мы много лет твои рядовые солдаты,

Но кончается срок и дни службы тебе сочтены.

Ребята, ребята, мы молоды были когда-то,

Оттого и не знали, что времени нету вины.

Командир эскадрильи самолётов Ан-2 Нурислам Хамзиевич Бек слыл грозным и жёстким начальником, хотя таковым казался только на первый взгляд. На самом деле это был удивительно душевный человек, интеллектуал и умница. Дело своё Бек знал досконально. Летать он начал ещё в конце пятидесятых годов в военной авиации, когда многих его сегодняшних подчинённых и в проекте не было. Неизвестно, как сложилась бы его судьба в военной авиации, но в начале шестидесятых годов приснопамятный Никита Сергеевич Хрущов развил колоссальную битву за мир во всём мире и потому провёл сокращение армии. После этого Бек оказался в гражданской авиации, как и большинство его коллег.

Уже третий час командир сутулился за своим рабочим столом, разбирая скопившиеся за месяц своего отсутствия бумаги, и мысленно проклинал их создателей. Только вчера он прилетел со сборов в УТО (учебно-тренировочный отряд), который находился в другом городе при штабе территориального управления. Там он пребывал на так называемых курсах повышения квалификации. За тридцать три года пребывания в авиации, Бек так изучил её структуру, порядки и лично свои профессиональные обязанности, что никакие курсы повышения ему, конечно, не были нужны. Абсолютно ничего нового он там не получил, если не считать, что убил месяц времени. Хотя, нет. Он не знал, как юмористы расшифровывали УТО. А расшифровывалось оно с подачи остряков так: устал, товарищ -отдохни. Но ещё больше его удивила обратная расшифровка: отдохнул – теперь уё…й. Что он и сделал после месяца «отдыха», едва получил свидетельство об окончании курсов.