Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

… Похоже, что, вынеся решение об отмене поездки Тухачевского в Лондон, Политбюро не спешило ознакомить его с этим решением. По крайней мере, внешне он выглядел достаточно спокойным, хотя лицедей из него был не очень-то…

28 апреля состоялся прием в посольстве США. Американский посол Дэвис, вспоминая об этом дне, пишет, что Тухачевский приехал на прием вместе с Ворошиловым, Егоровым и другими. «Особых признаков напряженности между этими людьми не было. Тухачевский… казался слишком самоуверенным и был похож на человека, упивающегося собственным благополучием»…

… Через несколько дней Ворошилова, с которым они на приеме звенят бокалом о бокал, по настоянию Тухачевского должны уничтожить — даже раньше, чем остальных членов Политбюро. Этот теракт будет предшествовать перевороту.

Близятся первомайские праздники — очень удобное время…

Май 1937 года

Самый удобный день для совершения переворота — 1 мая. Это все понимали: и заговорщики, и правительство. О том, что в этот день все было не так просто, говорят некоторые штрихи. Например, такие: 1 мая 1937 года оперативникам НКВД приказано было особенно внимательно следить за военными. Л на поясе наркома обороны Ворошилова был револьвер, чего ни раньше, ни позже за ним не водилось…

1 мая переворот все-таки не состоялся. Впрочем, как говорил Молотов, дата была известна. Откуда известна и как узнали — это уже другой вопрос. И тут начинается гонка. Чекисты и правительство должны успеть!

2 мая. Арест комкора Горбачева, командующего Уральским военным округом, бывшего заместителя командующего МВО Корка.

5 мая — арест комбрига Медведева, бывшего работника Генштаба, уволенного из армии за троцкизм в 1933 году. Медведев дал показания на Фельдмана, послужившие основанием для его ареста.

8 мая. «Активизация» допросов Примакова (не в том смысле, что его стали бить, а в том, что принялись много допрашивать).

8 мая. Арест Корка, которого чекисты в то время считали главой военного заговора (правительство не обязано было делиться с ними своей информацией).

9 мая. Ворошилов готовит приказ о смещении Тухачевского с должности заместителя наркома, а Якира — с должности командующего Киевским военным округом.

Очень важная запись в записной книжке Ежова: «Напасть на Медведева по Якиру». Надо ли говорить, кто дал это указание. Значит, о Якире раньше не знали…

10 мая. Медведев дает показания, что руководителем заговора является не Корк, а Тухачевский, он же кандидат в диктаторы. В состав центра входят Якир, Путна, Примаков, Корк и др.

А теперь о Медведеве. Его роль во всем этом деле — совсем особая.

Вспомним, что в это время Сталин активно строил правовое государство. Стало быть, необоснованные аресты, по подозрению, в то время были исключены. Для того чтобы арестовать человека, нужна была санкция прокурора и нужны были основания.

Материала на заговорщиков имелось полным-полно. Но все это либо данные разведки, либо показания осведомителей, которые не могли служить формальным основанием для ареста. Поэтому в ситуации жесточайшей спешки, когда речь шла о жизни и смерти, чекисты могли пойти на то, чтобы создавать «легендированные», фальшивые основания. Для этого и нужен был комбриг Медведев. Неизвестно, знал ли об этом Сталин, или это была личная инициатива Ежова, но на это пошли. Потом уже чекисты поняли, что это можно использовать как метод. А тогда их осуждать трудно… или надо осудить вместе с ними капитана Жеглова, который сунул кошелек в карман Кости Кирпича. И ведь на месте Шарапова мог оказаться кто-либо другой, который отнесся бы к делу иначе и решил, что можно — как это и случилось тогда в НКВД. И закон превратился в кистень.

Но тогда надо осудить и капитана Жеглова. Как говорил английский писатель Честертон устами своего знаменитого героя отца Брауна: «Выбирайте что угодно, — ваш мятежный самосуд или нашу скучную законность, но, ради Господа Всемогущего, пусть уж будет одно для всех беззаконие или одно для всех правосудие».

Можно ли привести более яркий пример того, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?

Ладно, хватит лирики, вернемся к хронике.

10 мая принято очень важное, знаковое решение, свидетельствующее о том, насколько серьезным было положение в армии, — в РККА снова вводится полностью отмененный в 1934 году институт военных комиссаров, во всех войсковых частях, начиная с полка. Воссоздаются военные советы при командующих округами. Правительство де-факто признало, что армия ненадежна, хотя поняли это немногие. Но кому надо — те поняли. О пакте с французами, например, с этой минуты можно было забыть. Кстати, об отмене и возврате комиссарства наша общеупотребительная история упоминает очень мало и глухо.