Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

Всю свою жизнь Наполеон страстно любил армию. С самого начала был на службе чрезвычайно усерден. По собственному почину, считая, что командир должен уметь все, выполнял солдатскую работу — чистил лошадей, орудия. Все свободное время посвящал самообразованию, читая книги по самым разным областям знания — физике, математике, истории… Любил играть в карты — но не в интеллектуальные игры, а в… очко — эта игра была популярна и в тогдашней Франции не меньше, чем в России 20-х годов. Игра, где все зависит от удачи…

Впрочем, как бы подпоручик Бонапарт ни выполнял свои обязанности, больших перспектив это ему не сулило. Успех по службе во Франции того времени определялся происхождением, деньгами и связями, других путей не было. В лучшем случае, дослужился бы до майора.

И тут грянула революция. Понимая, что от службы под королевскими лилиями ждать нечего, Бонапарт без колебаний примкнул к революционерам, более того, к самому левому крылу — якобинцам, малопопулярным в то время ультрарадикалам. В прежнем обществе он сразу стал отверженным, а в случае победы роялистов его ждала неизбежная смертная казнь. Однако он — в первый раз, но не в последний — поставил на карту все. И в конечном итоге ему выпало именно «двадцать одно».

Побывав на родине, Наполеон в 1792 году возвращается во Францию. К тому времени революционная армия находилась в отчаянном положении: у нее имелись солдаты, но почти не было офицеров. Подпоручик-корсиканец получил назначение, о котором в обычных условиях не мог бы даже мечтать: командовать артиллерией в войсках, осаждавших занятый роялистами Тулон. Там он взял командование на себя — и удачно: после трех дней артобстрела и двухдневного отчаянного штурма город взят. Наполеон сам ведет солдат в атаку, получает штыковую рану и громкую славу — но ненадолго.

После поражения революции к власти во Франции пришла так называемая Директория — нечто вроде Временного правительства в России, только еще хуже. Отсидев некоторое время в тюрьме, Бонапарт вышел на свободу, однако оказался без работы. Ему предлагают командование пехотной дивизией, подавляющей восстание в Вандее, — эти войска получили прозвище «адских колонн» за совершенно запредельную жестокость. Однако стать карателем Наполеон отказался и остался на половинном жалованье, всеми забытый.

Но судьба второй раз улыбается Наполеону Бонапарту. В сентябре 1895 года роялисты подняли восстание в Париже. Несколько десятков тысяч человек направились штурмовать дворец Тюильри, где заседала Директория. Правительство к тому времени ненавидела вся страна, войска также не горели желанием защищать его. И тут кто-то вспомнил о молодом республиканском генерале. Наполеон не испытывал каких-то особенных симпатий к этому правительству — публика была на редкость мерзкой. Позднее он говорил о мятежниках: «Если бы эти молодцы дали мне начальство над ними, как у меня полетели бы на воздух члены Конвента!» Но позвали его другие, и Наполеон выступил на их стороне.

Солдат у него почти что не было, и тогда он — впервые в мире — решил применить артиллерию в уличных боях. Он приказал выкатить пушки на мост через Сену и разогнал повстанцев картечью. Теперь уж и новая власть — поневоле — тоже заметила генерала Бонапарта. В полном соответствии с его желанием, его назначили командующим французской армией, воевавшей в Италии, в Сардинском королевстве, которое входило в антифранцузскую коалицию. Кроме мелких итальянских государств, в коалиции участвовали Англия, Австрия и Россия.

Наполеону досталась армия, укомплектованная революционным сбродом, сидящая без финансирования, голодная и раздетая, к тому времени уже больше похожая на банду, — но это была армия, а с солдатами Бонапарт всегда находил общий язык. Труднее было найти его с командованием. Возглавляли итальянскую армию тогдашние «военспецы» — генералы еще королевских времен, к тому времени одержавшие несколько побед. И, что было особенно неприятно, высокие и громогласные (а Наполеон был росту очень и очень небольшого). Нового начальника они ни во что не ставили.

В этой ситуации победить можно было только психологическим «наездом». И у Наполеона это блестяще получилось. Он пригласил генералов к себе в палатку, предложил сесть, снял шляпу. Генералы тоже сняли головные уборы. И вдруг во время разговора Наполеон надел шляпу снова и посмотрел на генералов — так, что они сделать того же не посмели.

Кстати, именно тогда будущий император сказал свою знаменитую фразу. Адресовалась она Ожеро.

— Генерал, вы ростом выше меня ровно на одну голову. Но если вы будете мне грубить, то я немедленно устраню это отличие.

А еще Наполеон всерьез взялся за снабжение, расстреливая без пощады воров-интендантов. Популярности ему это прибавило, но положение армии улучшило мало — основные казнокрады сидели в Париже. Тогда Наполеон сказал:

— Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены. Я хочу повести вас в самые плодородные страны на свете…

Теперь армия готова была идти за ним хоть к черту в зубы. Осталось всего лишь прийти и победить.