Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

Ну и как он мог теперь оставить, хотя бы на несколько дней, свой округ, если красные войска вот-вот перейдут границу? А вдруг это случится без него?!!

Вот только второго Муравьева на западных рубежах в то время и не хватало!

Если советское правительство хотело мира, надо было любой ценой убрать оттуда Тухачевского. Мало того, что с него станется объявить собственную войну. В той обстановке, которая сложилась в Восточной Европе летом 1923 года, тот факт, что Западным фронтом командует Тухачевский, ни в коей мере не способствовал спокойствию польского правительства. У поляков тоже могли не выдержать нервы…

Еще менее успокаивало то, что творилось на этой границе в сентябре. С 16 сентября по 3 октября командующий фронтом решил провести маневры, ивотпочти двадцать дней, всамое напряженное время, войска округа гарцевали вдоль границы. Более того, выстраивались так, словно бы собираются нанести удар по Варшаве. Естественно, занервничали и поляки, также выдвигая к границе войска. Мир висел на волоске. Одно провокационное или просто неосторожное движение — и войны будет уже не избежать. И, учитывая личность комфронта, можно ли сомневаться, что Берлин интересовал его во вторую очередь, а политические разборки в Москве — в пятую (если не в двадцать пятую)?

В Кремле занервничали всерьез. Но как его уберешь? Нужен предлог. И вот 18 сентября, в самое горячее время, на заседании Политбюро вдруг слушают доклад Молотова о Красной Армии, в основу которого положена справка ОГПУ о безобразиях на Западном фронте. Самое время заниматься моральным состоянием армии, ничего не скажешь! 20 сентября Троцкий предлагает передать материалы на Тухачевского в Центральную контрольную комиссию, на то время, пока идет разбирательство, заменить его и срочно назначить авторитетный РВС Западного фронта. А уж в Москве справиться с непослушным командующим будет легче: в конце концов, можно и под арест посадить за неповиновение, подержать под замком, пока все не закончится.

А маневры продолжаются!

Впрочем, вызов в ЦКК был настолько явным предлогом… Хотя и тут вышла любопытная штука. Когда ЦКК попросила заместителя председателя РВС Склянского прислать имеющиеся у него материалы на Тухачевского, единственное, что удалось накопать, так это то, что он возил семью в вагоне спецназначения, поселил ее в усадьбе, которая некогда принадлежала его отцу, и прилетал туда на аэроплане.

Фактически никакого компромата, а ведь в то время командующие вели себя по-разному — чего стоит одна история с киевским ипподромом! Тухачевского вызвали в Москву, к члену ЦКК Сахаровой, которая должна была выслушать его объяснения и сдать дело в архив. Но он ведь был далеко не дурак! Прекрасно поняв, что означает сей вызов, Тухачевский отправил «объяснения» почтой, коротко и исчерпывающе: «1. Провозка семьи действительно имела место. 2. На аэроплане никогда не прилетал. 3. Усадьба, где живет моя мать, действительно принадлежала моему отцу до 1908 г., потом он ее продал. Поселилась мать с сестрами во время революции».[27] Сам же приехать и не подумал, наоборот — закончив маневры, отправился в поездку по «фронту».

Лишь в конце октября, когда стало ясно, что ничего не произойдет, он отправляется в Москву, выслушивает на ЦКК обвинения в пьянстве и разлагающем влиянии на подчиненных и получает за это свой строгий выговор. Ему это достаточно безразлично, всем остальным тоже — обвинения явно риторические, если бы в этой армии судили за пьянство, в ней бы офицеров попросту не осталось.

В ноябре Тухачевского направляют в Берлин, устанавливать контакты с «черным рейхсвером», тайной армией побежденной Германии. Теперь он послушно едет — не все ли равно, раз войны не будет? Пробыл он там недолго. Уже в середине декабря все заканчивается обычным образом: поссорившись с полпредом Крестинским, наш герой возвращается в Россию, в свой округ.

Вся эта история совпала по времени с конфликтом между троцкистами и правительством в Москве, и белые эмигранты, а следом за ними и некоторые современные исследователи, замороченные политикой, увидели в ней выступление Тухачевского против власти (или же за власть — кто как трактовал). Однако позвольте не согласиться. Напомним еще раз: он был военным и, как нормальный генерал, относился к политикам соответственно. И впоследствии он, точно так же как командующий рейхсвером генерал фон Сект, будет видеть вершиной устройства общества военную диктатуру. Притворяться этот человек совершенно не умел или не желал, и поразительно: насколько он, невероятно активный во всем, что касается армейских дел, бомбардировавший начальство докладными по любому поводу, едва дело доходит до политики, становился похожим на устрицу. Что доказывает лишь одно: ему было глубочайшим образом наплевать на все склоки штатских болтунов…

Нет, у этой истории есть куда более простое объяснение.

Польша!