Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)

Весной 1937 года, после известного доклада И. В. Сталина на мартовском пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников», на страницах журнала «Яровизация», главным редактором и создателем которого был Т. Д. Лысенко, научная дискуссия по генетике была трансформирована в борьбу с «врагами народа». Воспроизводя в журнале (№ 3. С. 49–66) доклад Сталина, редакция поместила вслед за ним статью зам. редактора и ближайшего помощника Лысенко И. И. Презента, в которой он отождествлял так называемую троцкистско-бухаринскую оппозицию с оппозицией генетиков классической школы. И. И. Презент писал в этой статье следующее: «Тем советским ученым, кто желает строить советскую агробиологическую науку, но не отдают себе вполне ясного отчета о той роли, которую играет в критической перестройке агробиологии творчески развиваемый дарвинизм, следует призадуматься над тем, что когда наша советская научная общественность развернула фронт борьбы против метафизики в вопросах жизни и развития в лице Мичурина и Лысенко и всех, идущих вместе с ними под знаменем перестройки биологической науки, на базе поднятого на уровень марксизма — учения Дарвина, то силы мрака оказались против этого молодого, но исключительно творческого направления советской биологической науки. Враг народа троцкист Урановский, подвизавшийся в качестве «методолога» Академии наук, оптом и в розницу продававший наши научные интересы, ведя вредительскую линию в области научной политики, отстаивая «чистую науку для науки», — всячески поносил всех тех, кто боролся за поворот науки в нашей стране к нуждам социалистического строительства. Ведь именно руками этих бандитов Урановского, Бусыгина и К°, при «благосклонном участии» руководства университета, было разгромлено в Ленинградском госуниверситете обучение студентов дарвинизму и дарвинистическим основам биологии развития. Разгромлено в буквальном, а не в переносном смысле[6]. Ползающему на коленях вслед за последним реакционным словом «ученых» за границей Урановскому удалось в качестве своего последнего злобного плевка в сторону нашей советской науки, и, так сказать, в порядке лакейского подхалимства в мировом масштабе, опубликовать в академическом журнале «Природа», где он в то время был заместителем редактора, «обращение к ученым СССР» некоего Эмер Вуда, клевещущего на наших молодых ученых и угрожающего, что если советские ученые будут публиковать свои работы на русском языке, то это поведет к «хаосу»

[7].

Другой троцкистский бандит, генетик Агол[8]

, не мало потрудившийся над засорением умов наших читателей метафизикой вейсманизма, как и подобает меньшевиствующему идеалисту, всячески пытался отрывать теорию от нашей социалистической практики. Очень показательно, что генетические друзья Агола за границей ополчились против «генетиков-яровизаторов».

Столь же «честно» заслужил поцелуй от матерых противников марксизма в науке и антропогенетик Левит[9], немало давший в распоряжение человеконенавистников «материала», о якобы фатальной «наследственной обреченности» у людей.

Знаменательно, что и друг троцкистов враг народа Бухарин, верный своей «теории» мирного врастания, говоря «о дарвинизме и современности», в своей статье «Дарвинизм и марксизм» ни словом не обмолвился о той волне антидарвинистской метафизики, которая идет со стороны буржуазной генетики. Более того, Бухарин полностью принимает метафизические стороны генетики и прямо объявляет «как дальнейшее развитие дарвинизма» «учение о комбинативной изменчивости на основе законов Менделя, учение о «чистых линиях» Иоганнсена, обобщение американской школы во главе с Морганом». Тимирязева, Мичурина — для Бухарина не существует; зато Бухарину очень нравится «закон гомологических рядов» Вавилова. Дело здесь, по существу, не в самих этих ошибочных и антидарвинистских теориях, а в том, что продавший социализм Бухарин продавал интересы и советской науки, цепляясь за неверные положения буржуазной науки, и сознательно фальсифицировал их как «дальнейшее развитие дарвинизма» (с. 62–64).

Вслед за статьей И. И. Презента журнал в том же номере поместил статью А. К. Коля с обвинениями академика Н. И. Вавилова в реакционности, вредительстве и других грехах. АЖ. Коль, в частности, утверждал, что «Вавилов и его сотрудники, посещая Абиссинию, Палестину, Сев. Африку, Турцию, Китай, Монголию, Японию и другие страны, интересовались не столько отбором наилучших для Союза экотипов, как это делали американцы, сколько сбором морфологических диковинок для заполнения пустых мест его гомологических таблиц» (с. 71).

А. К. Коль писал в этой статье, что роль Н. И. Вавилова в «судьбах нашей генетики, селекции и сортоводства» была «довольно неудачной и имевшей ряд вредных последствий». По мнению Коля, «неправильные» методы Вавилова «на много лет задержали использование даже неудовлетворительно собранных экспедициями ВИРа экотипов» (с. 78–79).