Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)

Между тем изучение подвергнутых критике работ Н. К. Кольцова (что не легко сделать, ибо Русский Евгенический Журнал был изъят из библиотек) отчетливо показывает, что И. И. Презент и все другие упомянутые авторы умышленно искажали и фальсифицировали их смысл.

Так, например, Презент акцентирует внимание на том, что Н. К. Кольцов говорил о возможности разведения человеческих пород по законам Менделя. Но он умалчивает о том, что Н. К. Кольцов говорил об этом в фантастическом плане, как о теоретической возможности, которую могли бы использовать марсиане, если бы они завоевали землю и если бы эти марсиане оказались существами более высокого порядка, чем человек, и относились бы к людям земли, как к домашним животным (в духе Уэльсовской «Борьбы миров»). Кольцов приводил эти чисто фантастические соображения лишь для того, чтобы проиллюстрировать тот 128 очевидный факт, что с точки зрения наследственности человек как живое существо подчиняется тем же законам, как и остальной животный мир

Обвинение ученого в расизме основывается И. И. Презентом на высказывании Кольцова о том, что могут найтись такие партии и общественные группы, которые будут пропагандировать генетическую дифференциацию людей на типы умственных и физических работников, деятелей искусства и т. д. «Да, такие партии нашлись, — восклицает И. Презент, — в лице немецкого фашизма». Но ведь Н. К. Кольцов в следующих фразах говорит, что этот путь противоречит социалистическому идеалу, требующему гармонического сочетания способностей.

В евгенических статьях Н. К. Кольцова есть ряд ошибочных и просто устаревших мыслей. Однако в них нет ничего человеконенавистнического. Более того, Н. К. Кольцов как евгеник первым в СССР начал очень важные исследования по медицинской генетике и сделал ряд замечательных открытий о наследовании некоторых заболеваний крови. Эти исследования Н. К. Кольцова представляют собой очень крупный вклад в медицину и биологию. Следует отметить, что сам «Русский евгенический журнал», несмотря на ряд неудачных статей, имел весьма прогрессивное направление. Это был один из первых в мире журналов по генетике человека, и в нем впервые были описаны десятки ранее неизвестных наследственных болезней. К настоящему времени медицинской генетикой изучены сотни патологических состояний, передающихся по наследству, между тем в СССР работы по наследственности человека были почти полностью прекращены[30]. После ареста крупнейшего медицинского генетика профессора С. Г. Левита и ряда его сотрудников был ликвидирован Медико-генетический институт. Фактическое запрещение в СССР исследований по генетике человека имело очень вредные, до сих пор еще полностью не учтенные последствия, и прямая ответственность за это лежит на тех «критиках», которые всю генетику человека как науку вульгарно отождествляли с расизмом и фашизмом (роковую роль в этом сыграли и некоторые философы, в частности Э. Кольман, опубликовавший в журнале «Под знаменем марксизма» (1936. № 11. С. 64–72) погромную статью под заголовком «Черносотенный бред фашизма и наша медико-биологическая наука»). Крайне резко выступал всегда против генетики человека и И. Е. Глущенко.

Н. К. Кольцов, к счастью, не был арестован, хотя травля ученого имела явно провокационный характер. Эта многолетняя травля ускорила кончину ученого, лишившегося к концу жизни созданного им института, журнала и доброго имени, которым он очень дорожил и которое несомненно следует восстановить.

Н. К. Кольцов — ученый и патриот

Николай Константинович Кольцов умер в 1940 году, и в последующие годы, как мы видели, лысенковцы сделали все возможное, чтобы опорочить и предать забвению его имя и его поистине колоссальный вклад в развитие советской биологии. Но в разгар травли ученого, не прекращавшейся и после его смерти, в период, когда Лысенко и его окружение заняли все ключевые посты в сельскохозяйственной науке, ученик и друг Н. К. Кольцова профессор Б. Л. Астауров напечатал блестящую статью «Памяти Николая Константиновича Кольцова» (Природа. 1941. № 5), проникнутую такой невыразимой болью и столь ярко и убедительно показывающую обаятельный облик и жизненный путь этого выдающегося ученого и патриота, что мы не можем не привести здесь аз нее хотя бы три небольших выдержки. Написать и опубликовать тогда такую статью мог только мужественный и принципиальный человек (последующий путь проф. Б. Л. Астаурова не был, как известно, усыпан розами): «Николай Константинович Кольцов был одним из наиболее прогрессивных профессоров царской России. Его огромная популярность в студенческой среде объяснялась не только блеском лекторского дарования, не только его глубокой человечностью, любовью к молодежи и неизменной готовностью пойти навстречу студенческим нуждам, — студенты видели в нем непримиримого, глубоко принципиального врага всякой косности, казенщины, рутины и обскурантизма».