Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)

Что касается выдающегося советского цитолога и генетика Н. К. Кольцова, то здесь С. Кафтанов особенно поусердствовал. Изложив все тем же презентовским методом смысл высказываний Кольцова по генетике человека, Кафтанов воскликнул: «Нет нужды комментировать эти человеконенавистнические бредни, от которых за версту веет фашистским бредом. Вот какого изувера от науки имеют своим апостолом наши современные морганисты-менделисты!» (с. 9).

Кафтанов высмеивая и саму идею существования в человеческом обществе каких-то наследственных болезней— какие, мол, наследственные болезни могут быть в передовом социалистическом обществе, у передовых строителей коммунизма!

По некоторым ведомствам, министерствам, академиям и институтам издавались грозные приказы, гласившие о закрытии лабораторий, увольнениях, осуждениях и т. д.

В крупных биологических учебных и научных учреждениях, в сельскохозяйственных институтах и на опытных станциях создавались особые комиссии по выявлению морганистов-менделистов. В состав комиссий входили эмиссары ВАСХНИЛ, секретари райкомов или горкомов, агрономы-производственники и директора учреждений. Практически каждому ученому нужно было предстать перед такой комиссией и объявить о своем отношении к новой вере.

Министр высшего образования СССР Кафтанов только за два дня (23 и 24 агуста 1948 года) издал несколько обширных приказов, напечатанных в форме брошюр и разосланных во все высшие учебные заведения страны. Приказ министра № 1208 (от 23 августа 1948 года), касавшийся университетов, гласит в пункте № 2: «Освободить от работы в Московском университете проводивших активную борьбу с мичуринским учением зав. кафедрой дарвинизма акад. И. И. Шмальгаузена, зав. кафедрой динамики развития проф. М. М. Завадовского, зав. кафедрой физиологии растений проф. Д. А. Сабинина, декана факультета С. Д. Юдинцева, доцентов. С. Алиханяна, А. Зеликмана, Б. И. Бермана и Н. И. Шапиро.

Освободить от работы в Ленинградском университете проректора Ю. И. Полянского, декана биофака М. Е. Лобашева[40] проф. П. Г. Светлова, доц. Г. А. Новикова, Э. А. Арапетьянца».

Далее шли списки уволенных по Харьковскому, Горьковскому, Воронежскому, Киевскому, Саратовскому и Тбилисскому университетам. Но это было лишь начало.

Пункт № 6 приказа гласил: «Обязать Главное управление университетов и Управление кадров в двухмесячный срок пересмотреть состав всех кафедр биологических факультетов, очистив их от людей, враждебно относящихся к мичуринской биологии, и укрепить эти кадры биологами-мичуринцами».

Приказ отменял все программы на биологических факультетах, обязывал изъять и уничтожить учебники и книги, основанные на морганизме-менделизме (Синота и Дена, Серебровского, Шмальгаузена и других авторов), исключить все немичуринские темы из планов работ и т. д.

В тот же день тот же министр издал подобный приказ по зоотехническим и зооветеринарным институтам (№ 1210) с предписанием уволить профессоров П. Ф. Рокицкого, В. Н. Васина и многих других ученых. В тот же день был издан большой приказ Кафтанова по сельскохозяйственным вузам, согласно которому только из Тимирязевской сельскохозяйственной академии увольнялись профессора Б. А. Голубев, А. Р. Жебрак, А. А. Парамонов, Е. Я. Борисенко, доцент В. Н. Хохлов и др. А далее следовали списки по Харьковскому, Омскому, Саратовскому и другим сельхозинститутам.

Прошел всего день — и по всем вузам разослали приказ министра высшего образования и зам. министра здравоохранения по медицинским институтам, согласно которому на мичуринскую основу ставились такие науки, как анатомия, гистология, патофизиология, патоанатомия, микробиология, нервные болезни, судебная медицина и психиатрия.

Включать в эти науки что-то от Мичурина и Лысенко было, конечно, смешно — из программ по таким дисциплинам просто выбрасывалось все, что имело отношение к проблеме наследственности. И опять шли списки увольняемых ученых и изымаемых учебников.

Волна погромных приказов и распоряжений длилась несколько месяцев.

Придя к власти, лысенковцы постарались разрушить все, что напоминало собой оппозицию, и все, что могло способствовать ее возрождению. Был издан, например, приказ, предписывающий уничтожить в лабораториях мушек-дрозофил — классический объект генетики. Из библиотек изымалась и уничтожалась вся научная литература по классической генетике (в библиотеке Тимирязевской академии были уничтожены все учебники по генетике, книги акад. И. Шмальгаузена[41] и масса другой литературы). Во всех издательствах рассыпались наборы уже сверстанных книг по биологии, ботанике, физиологии и т. д., в которых не было восхваления Т. Д. Лысенко и его учения.