Взлет и падение третьего рейха (Том 2)

Остатки правительства Деница, учрежденного во Фленсбурге, были распущены союзниками 23 мая 1945 года, а все его члены арестованы. Генрих Гиммлер был выведен из правительства 6 мая, накануне подписания капитуляции в Реймсе. Дениц рассчитывал, что этот шаг позволит ему снискать расположение союзников. Бывший глава СС, который так долго распоряжался жизнью и смертью миллионов людей в Европе, бродил в окрестностях Фленсбурга до 21 мая, пока не задумал вместе с одиннадцатью офицерами СС, пройдя через расположение английских и американских войск, пробраться в родную Баварию. Гиммлер при всем его самолюбии решился сбрить усы, натянуть черную повязку на левый глаз и надеть форму рядового. Компанию задержали в первый же день на английском контрольно-проверочном пункте между Гамбургом и Бремерхафеном. На допросе Гиммлер назвал себя капитану английской армии, который направил его в штаб 2-й армии в Люнебурге. Здесь его обыскали, переодели в английскую военную форму на тот случай, чтобы он не смог отравиться, если спрятал в одежде яд. Но обыск не был тщательным. Гиммлер сумел спрятать ампулу с цианистым калием между зубами. Когда 23 мая второй офицер английской разведки прибыл из штаба Монтгомери и приказал военному врачу проверить рот арестованного, Гиммлер раскусил ампулу и через двенадцать минут умер, несмотря на отчаянные попытки вернуть его к жизни путем промывания желудка и введения рвотного препарата.

Остальные приспешники Гитлера прожили немного дольше. Я направился в Нюрнберг, чтобы снова увидеть их. Я не раз видел их в пору могущества на ежегодных съездах нацистской партии, проводившихся в этом городе. Теперь на скамье подсудимых перед Международным трибуналом они выглядели совсем иначе. Произошла удивительная метаморфоза. Одетые в довольно потрепанные костюмы, ссутулившиеся и нервно ерзающие на скамье, они совсем не походили на наглых главарей прошлого. Они казались каким-то бесцветным сборищем ничтожеств. Трудно было даже представить, что подобные люди еще совсем недавно обладали такой чудовищной властью, которая позволила им подчинить себе великую нацию и большую часть Европы.

Сидевших на скамье подсудимых оказалось двадцать один[284].. Среди них — Геринг, похудевший фунтов на восемьдесят в сравнении с тем, каким я видел его последний раз, одетый в поношенную форму люфтваффе без знаков различия и, очевидно, удовлетворенный этим, занимал на скамье подсудимых первое место — нечто вроде запоздалого признания его первенства в нацистской иерархии, когда Гитлера уже не было в живых. Рудольф Гесс, некогда, до полета в Англию, человек номер три, с изнуренным лицом, глубоко запавшими глазами и отсутствующим взором, симулирующий потерю памяти, но несомненно сломленный человек; Риббентроп, утративший свою наглость и помпезность, побледневший, согнувшийся, побитый; Кейтель, утративший былое самодовольство; «партийный философ» Розенберг — путаник, которого происшедшие события наконец-то вернули к действительности. Юлиус Штрейхер, нюрнбергский ярый антисемит, также находился среди обвиняемых. Этот садист, обожавший порнографию, которого я видел однажды вышагивавшим по улицам старинного города и угрожающе размахивавшим хлыстом, очевидно, совсем пал духом. На скамье сидел лысый дряхлый старик, который сильно потел и, злобно уставившись на судей, убеждал себя, о чем мне рассказал охранник, что все они евреи. Был там и Фриц Заукель, босс подневольного труда в третьем рейхе. Маленькие глазки-щелочки придавали ему сходство со свиньей. Он, вероятно, нервничал и потому раскачивался из стороны в сторону. Рядом с ним сидел Бальдур фон Ширах, первый предводитель гитлеровской молодежи, а позднее гаулейтер Вены, по происхождению больше американец, чем немец, похожий на кающегося студента, выгнанного из колледжа за хулиганство. Был там и Вальтер Функ — ничтожество с плутоватыми глазками, сменивший в свое время Шахта. Был и сам д-р Шахт, проведший последние месяцы по распоряжению некогда обожаемого им фюрера в концлагере и страшившегося казни, которая могла произойти каждый день. Теперь он пылал негодованием из-за того, что союзники собираются судить его как военного преступника. Франц фон Папен, который более, чем кто-либо другой в Германии, нес ответственность за приход Гитлера к власти, попал в облаву и также оказался в числе обвиняемых. Он выглядел сильно постаревшим, и на его сморщенном как печеное яблоко лице, казалось, застыло выражение старой лисы, которой не раз удавалось выбраться из западни.