Взлетая высоко

Я не хочу обещать им, что позвоню доктору, как только приеду в Фервуд. Я знаю, что они надеются именно на это, и, может быть, вполне вероятно, я так и сделаю, но в последний раз, когда я звонила родителям оттуда… Я по-прежнему помню, как мама назвала меня Кэти, и мне больно от этого. И хотя она извинилась, эта боль не исчезнет в одно мгновение. Мы все совершаем ошибки, и пройдет некоторое время, прежде чем мы справимся, но самое главное, что мы откровенно поговорили об этом.

Люди совершают ошибки. Кэти тоже не была идеальной. И, возможно, дело даже не в том, чтобы все прощать и забывать, а в том, чтобы научиться любить людей, несмотря на их ошибки. То, что мама тогда сказала по телефону, причиняет мне боль, но я все равно люблю ее. Как и папу. Как и Кэти.

Мама снова обнимает меня и не отпускает, пока папа не похлопывает ее по руке. Я делаю глубокий вдох и благодарно улыбаюсь родителям. За то, что позволили мне уехать, несмотря на то что, вероятно, они не могут понять, насколько это важно для меня. Но прежде всего за то, что пытаются доверять мне.

– Я свяжусь с вами, – прощаюсь я и поднимаю свою сумку.

Взглянув на родителей, я открываю входную дверь. Вскоре после этого сажусь в машину, завожу мотор и машу родным в последний раз, прежде чем отправиться в путь. Я возвращаюсь в Фервуд. Домой.

Дорога заняла больше двадцати четырех часов: я сделала остановку и почти шесть часов спала в номере мотеля недалеко от Кливленда. Наверно, я должна быть сильно истощена. У меня определенно болит шея, устали глаза, потому что я все время смотрела на дорогу. Но, когда я наконец достигаю долины Шенандоа, все это отступает на второй план.

Осень пришла в долину Шенандоа и вместе с ней в Фервуд. Когда я впервые оказалась в этих местах, то и представить себе не могла, как здесь будет потрясающе в это время года. Тогда я думала, что должно быть красиво, но реальность оказалась во много раз лучше воображения. Деревья пестрят красными, желтыми, оранжевыми и зелеными цветами. Сегодня пасмурно, но солнечные лучи все равно пробиваются сквозь серость облаков.

Сердцебиение ускоряется, когда я подъезжаю к указателю «Фервуд». Я дрожу от волнения. Я сделала это. Я вернулась!

Витрины в магазинах на Мэйн-стрит оформлены не так, как в конце лета. Теперь они украшены яркими листьями, каштанами, красными ягодами, венками и тыквами с жуткими гримасами. Красочные гирлянды и осенние пироги, от которых слюнки текут, привлекают людей в «Кексики Лиззи». Книжный магазин, цветочный, тату-салон, парикмахерская, сувенирная лавочка и другие магазинчики мне одинаково хорошо знакомы, и все-таки они какие-то… другие. Лето прошло, я окончательно это понимаю. Студенты, вернувшиеся домой на время каникул, теперь в колледжах. Кажется, что и толпы туристов, прогуливающихся с камерами в руках мимо витрин с открытками, поредели. Но и эти люди больше не ходят в футболках, а носят куртки, шарфы, а некоторые даже шапки. Люди в Фервуде медленно готовятся к зиме.

Странно быть здесь снова. Странно и успокаивающе одновременно. У меня так много прекрасных воспоминаний об этом городе, что я не могу удержаться от улыбки. В то же время я мучительно осознаю, что ничто не осталось таким, как прежде. Я не могу вернуть то время, те несколько недель лета, как бы мне этого ни хотелось. Они стали такой же частью моего прошлого, как и Кэти. Единственное, что я могу – двигаться дальше.

Хотя уже поздний вечер субботы, мне посчастливилось найти парковочное место за закусочной. Я втискиваю «Хонду» в маленькую щель между дорогой и зданием закусочной и выхожу. Даже воздух не такой, как несколько недель назад. Прохладный. Пряный. Августовская жара – лишь бледное воспоминание прошедшего лета. Как будто подтверждая эти мысли, капля падает мне на нос. Я запрокидываю голову. Туч стало еще больше. Не похоже на ту грозу, что привела меня в этот город, но тем не менее, когда дождь усиливается, я решаю поскорее пойти в тепло.

Я сую руки в карманы куртки и обхожу здание. Закусочная, как обычно, освещена, но рядом с дверью теперь стоит старое, обмотанное гирляндой деревянное колесо, похожее на каретное. Перед ним расположились три большие тыквы и корзина, полная разноцветных листьев и сушеных ягод. Эта картина заставляет меня улыбнуться, несмотря на то что мое волнение все нарастает и достигает своего пика, когда я открываю дверь и надо мной звенит колокольчик.

Я сказала Чейзу, что возвращаюсь, но не сообщила когда. Никто не знает, что я приезжаю сегодня. С одной стороны, мне было трудно оценить, сколько времени на самом деле займет поездка сюда на машине, с другой – я не хотела, чтобы ради меня собирали приветственный комитет, я не хотела испытывать разочарование, если бы никто не пришел.