Взлетающий Демон Врубеля

Савося уже видел этого художника, он гостил у княгини. У нее всегда много гостей – ходят по парку, рисуют. Мальчики остановились поодаль, вытянули шеи, чтобы взглянуть на холст, пока барин их не заметил. На холсте было что-то непонятно-зеленое, размалеванное разными оттенками. Художник не красил ровненько, не водил кистью – как в артели маляры делали – а резко бросал кистью краску, опять возвращался к палитре, мешал краски, другим оттенком подмазывал…

Саша вздохнул. Эх, если б ему разрешили хоть раз провести кистью так свободно, мешая оттенки по туго натянутому холсту!

Глава 3

Роковая прогулка

– Если вопросов больше нет, можете пройти к храму, – завершила экскурсовод.

– Простите, а вы не могли бы нас и туда тоже сопроводить? – набралась храбрости Елена Семеновна. – Мы оплатили полную экскурсию!

Ей давно хотелось подробнее узнать о строительстве храма, о его загадочной судьбе. Экскурсоводы обычно, как и сегодня, ограничивались кратким сообщением: «Архитектор Малютин, художник Рерих. Внутренняя роспись, к сожалению, утрачена».

– Ну, – недовольно сказала экскурсовод, – я же все сказала. И про храм тоже. Там только снаружи есть что смотреть. Внутрь мы не пускаем – внутри все голо. Крышу, слава богу, в прошлом году починили, а так… Будем восстанавливать фрески, это долгая песня; может, через год-два будет что показать. Сейчас как раз реставратор из Москвы к нам приехал. Храм ведь мало того что разорен, изначально недострой был. Строительство еще не вполне завершили в тысяча девятьсот третьем, когда умер князь. Его тело было в мумифицированном виде привезено из Франции и захоронено в подвальном этаже недостроенного храма.

– Как?! – закричали студенты разноголосым хором. – Прямо-таки в подвале в виде мумии захоронили?! Он и сейчас там?!

– Сейчас нет, – опять пожала плечами экскурсовод. – Сейчас там вообще ничего нет. Тело в двадцать третьем году перезахоронили на кладбище, могила затеряна теперь. А что мумифицировано было тело, это так уж в силу обстоятельств получилось: он умер во Франции; тело мумифицировали, чтобы довезти в Россию. И в таком виде захоронили, в цокольном этаже храма. Красиво княгиня сделала: мумия в прозрачном саркофаге. В подвале и положили. Строительство приостановили еще раньше. А там события девятьсот пятого года, война, революция… Все прахом пошло. А перезахоронили уже после Октябрьской революции крестьяне наши. В общем, нечего особо рассказывать – снаружи можете сами посмотреть.

Выйти из Теремка было не так-то просто: деревянная винтовая лесенка узкая, скрипучая. Спускаться по такой еще труднее, чем подниматься. Елена Семеновна хитро поступила: якобы на тенишевские эмали засмотревшись, всех вперед пропустила, а потом приставными шажками спускалась со ступеньки на ступеньку, держась рукой за хрупкие перильца: еще грохнуться не хватало на глазах у студентов. Они-то быстро сбежали.

Смущенная преподавательница в одиночестве снимала бахилы – тоже не так легко, – но когда вышла за дверь Теремка, обрадовалась: ждут ее, не пошли сами, даже больше студентов стало – действительно этот Костя Разумов пришел!

– Что ж вы к шапочному разбору, – обратилась она к Косте, – уже и экскурсия закончилась. Храм только посмотреть осталось, и все.

– Ничего, Елена Семеновна, – весело ответил тот. – Я больше не для экскурсии, а с ребятами пообщаться. Я в этом музее уже несколько раз был – и в Теремке, и в школе, – мы тут и прошлым летом жили, так я часто сюда приходил.

К храму нужно было подняться на высокий зеленый холм. Шли все вместе.

«Что там белеется на горе зеленой?» – вспомнилось Елене Семеновне.

Храм не белелся, он выделяся яркой росписью. Здесь группа разбрелась: кто-то решил обойти вокруг, другие, почти не задержавшись, начали спускаться, большинство постояли молча, разглядывая знакомую по репродукциям роспись Рериха «Спас Нерукотворный».

– Подождите нас внизу, потом вместе по территории пройдем! – крикнула вслед спускавшимся Елена Семеновна.

К ее удивлению, они опять послушно ждали. Оказалось, хотят все вместе сфотографироваться возле холма с видом на храм, и чтобы она тоже была. Фотографировали тут многие, однако общий снимок делала Света Фенина, у которой имелся профессиональный большой фотоаппарат: девочка собиралась стать фотожурналистом и накапливала опыт, публикуя снимки не только в факультетской газете «Аудитория», но и в журнале «Смоленск».