Взломщики кодов

Жестокие и решительные герцоги Сфорца, правители Милана, также широко пользовались услугами криптоаналитиков. В 1474 г. один из секретарей Сфорца по имени Чикко Симонетта написал первый в мире трактат, посвященный исключительно криптоанализу. В нем Симонетта установил 13 правил вскрытия шифров простой замены, в которых сохранены разделители слов. Рукопись, написанная на трех кусках пергамента, начинается со слов:

«Первое необходимое условие состоит в выяснении того, написан ли документ на латинском или на местном языке, а это можно установить следующим образом: выясните, имеют ли слова в данном документе только пять различных окончаний, меньше или больше. Если их только пять или меньше, вы правы, считая, что документ написан на местном языке…»

В XVI веке не только итальянские дворы славились своими криптоаналитиками. Во Франции в дешифровании перехваченных депеш наиболее преуспел Филибер Бабу, занимавший пост первого государственного секретаря при короле Франциске I. Один наблюдатель описывает, как Бабу, «не имея алфавита, часто дешифровывал многие перехваченные депеши на испанском, итальянском и немецком языках, хотя он не знал ни одного из этих языков или знал очень плохо5

, причем он упорно работал над сообщением дни и ночи напролет в течение трех недель, прежде чем разгадывал одно слово. После того как брешь была проделана, остальное происходило очень быстро и напоминало разрушение стен». Следует заметить, что в то время как Бабу не покладая рук работал на короля, король с удовольствием принимал у себя любовницу – прелестную жену Бабу. Бабу получил много милостей от короля, но трудно сказать, за что он их удостоился – за криптоаналитические ли успехи или за позволение наставлять рога.

В 1589 г. королем Франции стал Генрих IV, который сразу же был вынужден вступить в ожесточенную борьбу со Священной лигой – фракцией католиков, которые наотрез отказывались согласиться с тем, что протестант может носить европейскую корону. Священная лига во главе с герцогом Майеннским контролировала столицу и все другие крупные города Франции, получая большие подкрепления в виде живой силы и денег от испанского короля Филиппа II. Генрих был со всех сторон окружен противником. Но именно в это тяжелое для него время в его руки попала часть переписки Филиппа с испанским военачальником Хуаном Морео.

Письма Филиппа были зашифрованы, но у Генриха в то время работал некий Франсуа Виет, 49-летний адвокат, член тайного совета короля. В течение многих лет любимым развлечением Виета была математика. В наши дни Виета помнят как человека, которому обязана своим происхождением современная алгебра. В 1588 г. он прочел шифрованную испанскую депешу, адресованную Алессандро Фарнезе, герцогу Пармы, который командовал испанскими войсками Священной лиги. С тех пор Генрих передавал Виету все новые перехваченные депеши, чтобы выяснить, сможет ли он повторить свой успех.

Очередной крупный успех пришел к Виету только 15 марта 1590 г. В этот день он отправил королю Генриху полностью дешифрованное письмо Морео Филиппу II, которое содержало подробности переговоров Морео с герцогом Майеннским. Письмо было зашифровано с помощью нового номенклатора, который Филипп специально дал Морео перед его отъездом во Францию. Но Виет не знал, что за день до этого Генрих разбил превосходящие силы герцога в битве при реке Иври, к западу от Парижа, придав несколько упражненческий характер задаче дешифрования письма Морео.

Тем не менее в письме Генриху, которое содержало открытый текст шифрованной депеши Морео, Виет, в частности, хвастливо написал:

«Не волнуйтесь из-за того, что для Ваших врагов это будет повод сменить свои шифры и еще больше замаскироваться. Они неоднократно меняли их, и тем не менее их уловки были и всегда будут раскрыты».

Из-за этой своей самонадеянности Виет однажды и попал в ловушку, благодаря которой один зарубежный дипломат выудил из Виета конфиденциальную информацию так же ловко, как это делал сам Виет, разгадывая секретный смысл таинственных иностранных символов. Венецианский посол во Франции Джованни Мочениго написал, что однажды он имел следующую беседу с Виетом: