Взмокинские истории

– А сколько их, новегов этих? Сколько их числом? Змеевы советники зашуршали:

– С абсолютной точностью сказать нельзя, о великий Ничтов, но, экстраполируя, исходя из эмпирических наблюдения и линейной модели роста с малой гиперболизаций… Новегов ориентировочно пятьдесят-семьдесят миллионов. Или сто.

– Сто? Это хорошо. Хорошо, что их немного.

«100 миллионов – немного? – подумал Вор-Юн-Гак – Это прелестно. У старого кипежа мания гигантизма. »

– Я полагаю, миллиард истребов – рвущих и испепеляющих – нам хватит. Это значит… на сто тысяч обойдется перенос и еще, э-э-э,…

Змей опять подумал:

«Одним махом извести энергию 100 тысяч звезд? Мощно. Я бы ни за что не додумался до такой щедрости».

Вслух он произнес:

– Ваше величие неоспоримо, господин Ничтов. Новеги утрутся.

– Конечно. Обязательно! Новеги утрутся. Все помрут, помрут, помрут, будет радостным мой труд, мой труд! Ура!!!

Предвкушая радость громкой победы, Ничтов даже стал сочинять рифмы, и говорил о том, что очень-очень-очень скоро великий флот настигнет ту нелепую часть мироздания, что называется Другой, мощь истребления обрушится на новегов и великая Пустота восторжествует. Ничтов говорил очень долго.

Вор-Юн-Гак больше молчал.

«Но какой мне прок уничтожать новегов?»

Добреголядовая Новь! слышит ли она звуки бури, что опять идет к ней – это буря, не похожая на все земные, буря, полная зла, бесконечно беспощадная? Видят ли те, кто живет в мире новегов, ту крадущуюся тьму? Знают ли? Эх, если б знать, что будет, так и жизнь была бы чуть-чуть полегче…

В Другой Вселенной тоже имелись существа, равные по мощи Ничтову и Вор-Юн-Гаку, или даже превосходившие их; однако настроены те великие создания были удивительно инертно. Они все видели, но предпочитали оставаться в стороне от событий.

– Я вижу комету, которая в бешеном темпе несется сквозь космос… Она вообразила себя грандиозной. Глупо. Эта яркая лента рискует врезаться в бездну. Она ничего не соображает.

– В последнее время отмечены всплески полей и волн, образованных энергией, не характерной для нашего пространства. Их производят пришельцы – бродяги и авантюристы из других измерений. Как им хочется попользоваться нашим веществом… а нельзя ли сие пресечь?

– Думаю, нет, ибо измерений бесконечно много. Не все они населены, но даже часть из них настолько наполнена тварями, что даже вечности не хватит, чтоб их утихомирить. Твари действуют – вследствие несовершенства. Мешать им – значит, унизиться до их уровня.

– Да. Да. Мешать не стоит.

Неудивительно, что Воблид, при всем хаосе его «стратегической базы» (корабля-колокола) мог творить что угодно, даже не задумываясь о последствиях. Но сейчас он сидел тихо и залечивал свои сущности. Некоторым из них новеги надавали очень сильно.

Ничтов, полный азарта, сновал по своим мирам, собирал войска; он объявил, что «в таком исключительном деле власть Пустоты» (т.е. его, Ничтова) должна распространяться на все сферы – «и на подготовку войск, и на их перемещение сквозь космос, и на составление стратегических планов». Таким образом, Ничтов фактически стал руководителем операции, оттеснив Вор-Юн-Гака. Хитрый Змей, конечно, разозлился (не показывая этого), но сразу сообразил: если Ничтов так хочет, то пусть он ломает голову над сложными вопросами организации и уничтожения.

Тем более что Вор-Юн-Гак вовсе не мечтал о славе «истребителя новегов»; он хотя и считал, что «высокие идеалы – это бред кромешный», но все-таки желал избежать личного участия. На это его натолкнули мысли, возникшие после разговоров со Взором.

Взора сковала материя «колпака», внутрь которого не проникало ни единого лучика. Вор-Юн-Гак ждал, когда Взор начнет страдать от отсутствия всего, а потом, не дождавшись, принялся задавать коварные вопросы.

В «колпаке» было «окошечко» – область, где материя могла раздвигаться, делая доступным контакт с тем, что в «колпаке». Сам «колпак» Змей забросил на одну из гор одного мертвого Мира – голую гору, высокую-превысокую и окруженную пропастью. Вор-Юн-Гак почему-то вообразил, что если даже новеги и проникнут в тот мир (из Другой Вселенной!) и отыщут (!) астероид (это был астероид, называемый миром из-за крупных размеров), то их будет легко атаковать. Как это все может произойти, Змей и сам не знал.

Его смущало то, что временами он отчетливо видел Взора – хотя «колпак» непроницаем – безо всякого «окошечка». Это было, мягко говоря, непонятно.

… Взор пропал и появился, опять пропал. Вор-Юн-Гак дергает головой и шепчет ругательства; подлетает к «окошечку», глядит и спрашивает:

– Что – висите?

– Висим. – отвечает Взор.

– Не скучно Вам?

– Нет, пока не скучно. У меня множество идей, думать о которых можно бесконечно долго.

Хитрый Змей помолчал.

– Не боитесь – умереть?

– Очень надо бояться. Бояться бесполезно. Это лишь пустая трата мысленных сил. Бойся, не бойся – конец неизбежен независимо от того, что о нем думаешь.

– Ну так конец – это все-таки конец. Больше ведь не будешь… потому что кончишься.