Взрыв на макаронной фабрике

– Ромочка, – на всякий случай я загородила Родиона собой, – это не он. Это другой. Это брат-близнец того, ну, которого вы с Веником…

– Я понял, – сдержанно кивнул муж. – Значит, ты с ним… хм… ночь провела?

– Ну да! – Я широко улыбнулась. – Сначала в подвале, а потом нас Кузя освободил.

Алексеев нахмурился.

– А что у тебя с губой? – сквозь зубы спросил он.

– Это его братец постарался, – с готовностью отозвалась я. – Ну, тот, другой…

– Что-то я не понял, сколько всего братьев? – подал голос Ульянов.

Я снисходительно ухмыльнулась:

– Я не удивляюсь! Два, Вовочка, всего два брата! Этот – Родион, а тот – Тимур. Да что я говорю, сейчас сами все увидите…

С этими словами я вставила кассету, отснятую Кузей, в видеомагнитофон и скромно отошла в сторону…

Эпилог

Спустя неделю мы дружной толпой провожали Рассела на его далекую заокеанскую родину. В Шереметьеве было немноголюдно, мы заняли два столика в ресторане и теперь сидели, попивая кофе и заедая его не самыми плохими пирожными. Настроение у меня было приподнятое. Я много шутила, балагурила и бросала торжествующие взгляды на Вовку и Рассела.

После просмотра видеокассеты минут пять все молчали. Первым опомнился американец. Он подскочил ко мне, хлопнул по плечу и назвал настоящим профессионалом. Ульянов скрепя сердце последовал его примеру и изъял кассету. А я и не возражала. Надо же хоть как-то прекратить разграбление моей страны! Однако к Вовке у меня было еще одно дельце.

– Скажи-ка, Вова, – прищурясь, обратилась я к следователю, – ты пошто меня арестовать хотел? А?

Ульянов потупился и пробубнил:

– За убийство Катерины Шульц…

– Да ты что?! – изумилась я и хлопнула себя руками по коленям. – А тело-то где, Вовочка? Как же так получается, родимый, убийство было, а трупа нет? Может, я его и закопать успела?

Вовка скромно молчал, но я, признаюсь, зла на него уже не держала. Что же касается Катерины… Думаю, Тимур ее только ранил. После его бегства с места преступления Катька скорее всего смогла потихоньку собраться и уйти. Скорее всего, дочка ювелира поняла, что запахло жареным, раз уж любовник покусился на ее драгоценную жизнь. Собрала все самое, как говорится, ценное и уехала подальше. Допускаю даже, что за границу. Вполне вероятно, что через пару лет, когда улягутся слухи об этом громком деле, она снова объявится в нашем городке. Хочется верить, что теперь уже она оставит Веника в покое.

Алексеев, успокоившись, вспомнил о своих обязанностях и охотно, без напоминаний, приносит мне по утрам кофе в постель.

Господина Шульца и Тимура так и не нашли. Я полагала, что они тоже смылись за границу, но, кажется, ни Вовка, ни Рассел мне не поверили.

Уже прощаясь, Доуэрти протянул мне бумажный пакет, перехваченный голубой лентой.

– Женька, это подарок для тебя! – торжественно произнес он. – Ты это заслужить. Я гордиться знакомый тобой.

С этими словами Рас махнул рукой и отправился на встречу со своей Америкой. В машине я вскрыла пакет. Внутри лежал уже знакомый конспект Рассела и… жетон американского полицейского города-героя Нью-Йорк.

– Бабья работа, – проворчала я, убирая жетон в карман, и углубилась в изучение записей Доуэрти.