Взрывоопасные сестрички

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Однако в этом мире я не одинок. Мой старший брат живет в Палм-Бич-Гарденс, на Балоленайлз, в квартале для звезд с полями для гольфа. Его зовут Даг. Впрочем, он предпочитает, чтобы его называли Дуглас.

Я улыбнулась, уловив знакомые интонации. Уж братскую ревность я способна распознать где угодно.

– И чем Даг занимается?

– Он – тот самый Дуглас, который «Мужская одежда от Дугласа». Владеет шестью магазинами, от Майами до Юпитера.

– Похоже, он пошел по отцовским стопам, крупный бизнесмен. А как вас угораздило стать экспертом по историческим зданиям?

– То есть как я стал паршивой овцой в семействе?

– Вы так себя воспринимаете?

– Только в том смысле, что в отличие от братца я вкалываю на округ, не зарабатываю кучу денег и не играю в гольф.

– Никакого гольфа? – Я изобразила ужас.

– Не-а. Я. фанатик «Аллигаторов».

– Прошу прощения?

– «Аллигаторов». Футбольной команды моей альма-матер, университета Флориды.

– А, ясно. Вы говорили, что учились там.

– И с тех пор прикипел к «Аллигаторам». Университетский футбол неким образом входит в вашу плоть и кровь, ну, по крайней мере в моем случае.

Я кивнула, переваривая услышанное. Конечно, биография Рэя – штука интересная, но мне необходимо поскорее добраться до настоящего: до причины его ненависти к Джеффри и местонахождения в ночь убийства. Вопрос в том, как к этому подобраться?

– По-моему, Джеффри Гиршон тоже был болельщиком «Аллигаторов», – сымпровизировала я. – Вы благодаря этому познакомились? Сидели рядом в местном спортивном баре как-то вечером и орали «Даешь, «Аллигаторы!».

Лицо Рэя потемнело.

– Я познакомился с Джеффри Гиршоном в реанимационной палате мемориального госпиталя Мартина.

– Правда? У вас проблемы с сердцем?

– Не у меня. У моей жены.

Его жены. Значит, существует миссис Скалли. Проводи этот допрос Шэрон, уж эту деталь она бы выяснила в первую очередь.

– Послушайте, – сказал Рэй, – этот малый помог вашей маме, и вы с вашей сестрой дружили с ним, поэтому вы вряд ли хотите услышать, почему я…

– Нет, – прервала его я. – Хочу.

– Уверены?

– Вполне.

Он прокашлялся.

– Мы с женой пытались завести детей с самой свадьбы. – Рэй заговорил медленнее. – Шесть лет назад она наконец забеременела.

Он вдруг замолчал.

– В чем дело?

Рэй поднялся со стула.

– Глупость это, Дебора. Мне не следует вам все это выкладывать. У вас и так полно проблем. И дело не только в этом. Мы с вами действительно почти незнакомы.

– Да, но надо же с чего-то начинать, верно? Я – смотритель Убежища, вы – инспектор. Нам придется постоянно сотрудничать. Почему бы нам немного не пооткровенничать друг с другом?

– Что-то от вас откровенностей я пока не слышал.

– Потому что мы начали с вас. Потом придет мой черед. А теперь рассказывайте дальше. Ваша жена забеременела. И что произошло потом?

Рэй снова уселся.

– Беременность протекала нормально. Мы готовились к новой жизни, уже с малышом. У нее начались схватки. Как мы и планировали, я отвез ее в госпиталь. Пришел акушер. И все шло хорошо, вполне нормально. А потом внезапно, совершенно неожиданно, у нее случился инфаркт. Бах! У совершенно здоровой – как мы думали – молодой тридцатишестилетней женщины. Дежурным кардиологом в ту ночь был ваш приятель Гиршон. Вот откуда я его знаю и почему презираю. Если вкратце, то он не смог спасти мою жену, это усложнило появление на свет моего ребенка и в результате умерли оба. И моя жена, и мой ребенок.

Я потеряла дар речи. Сидящий напротив меня мужчина в одночасье лишился и жены, и ребенка. Должно быть, весь его мир рухнул. А у кого бы не рухнул? Но виноват ли Джеффри в смерти его близких? Могли Рэй убить Джеффри из мести? Если это так, то почему он выжидал шесть лет?

– В госпитале провели тщательное расследование, – продолжил он. – Они там классные специалисты. Никаких попыток спрятать концы. Никаких уверток. Оказалось, что у Бет – так звали мою жену – был врожденный порок сердца, который прежде не определили. И роды спровоцировали инфаркт. С Гиршона сняли все обвинения в небрежности.

– Тогда откуда такая злость и неприязнь к нему? – спросила я. – Когда в прошлый раз речь зашла о нем, вы…

– А вы бы не злились на него, не испытывали бы неприязни? – оборвал меня Рэй. – Я не дурак. И отлично понимаю – умом, во всяком случае, – что скорее всего Гиршон ничего не мог сделать, не мог спасти мою жену и ребенка. Но это он там был. И именно он сказал: «Ваша жена не выкарабкалась». Это он там был. Откуда мне знать, может, какой-то другой кардиолог нашел бы способ исправить положение? Откуда мне знать, что, распорядись судьба иначе и не дежурь в ту ночь Гиршон, все повернулось бы по-другому?

– Вы этого не знаете, – мягко заметила я, глядя на пролив. Солнце уже начало спускаться в воду. – Откуда вам знать?

И как, скажите мне, продолжать мое маленькое следствие после этой трагической истории? Я прикинула, не жестоко ли при сложившейся ситуации поинтересоваться у Рэя насчет его алиби.

Но все же мне совсем не улыбалось отправляться в тюрьму за преступление, которого я не совершала.