Взывая из бездны

По ночам, когда я спал, в мои сны вплетались воспоминания о давно ушедших днях, когда моё тело, ещё будучи воином, сражалось за Родину. Слышимый мною в этих снах язык был мне незнаком, но я мог его понимать. И хотя было ясно, что эти воспоминания не из моего прошлого, в них было что-то знакомое, будто бы я когда-то очень давно бывал в этих местах. Я помнил каждый закоулочек, каждого павшего в бою человека, но я чувствовал, что они не знают меня, что я не тот, кто я есть сейчас. В долгих походах по местным лесам на ум шли воспоминания о растениях и деревьях, растущих здесь, о поющих на ветвях пичугах, о шагающем по небу солнце... мне всё было знакомо и известно. Я даже чисто случайно изобрёл несколько полезных и нужных в хозяйстве вещей (стакан, автоматический насос для забора воды из колодца, самогонный аппарат, сейфовый замок, водку, а что самое главное - это автоматическое открывание дверей при наступании на определённую доску пола), устройство которых не смогли понять жители посёлка, и чуть не признали меня колдуном, если бы я вовремя не собрал все свои пожитки и не убежал в другие края. Тёмные были времена.

Лил проливной дождь, мокрая крыса спешно уползала под бревно, я в лохмотьях сидел под наспех сделанной палаткой и тщетно пытался развести огонь. Дрова были сырыми и никоим образом не желали разжигаться. После получасовых безуспешных попыток развести огонёк, я решил не мучаться попусту и сел выстругивать что-нибудь из подвернувшегося под руку бревна. Дождь колотил по натянутой коже палатки, хлюпал по воде. Выстругивание продвигалось медленно, ибо и эта деревяшка была сырой. Поддавшись своевольному потоку творческой мысли и отпустив руку выстругивать всё, что ей заблагорассудится, я стал раздумывать о том, как сейчас поживают мои гениальные изобретения в руках этих варваров, и что бы произошло, если бы они оценили их по достоинству. Жуткое время и жуткие люди, раздираемые порочными страстями и религиозным фанатизмом. Я мог бы пихнуть их на новый виток эволюции, помог бы стать властелинами мира, а они... Они отвергли меня, унизили, бросили в грязь и растоптали. Но ничего, дайте мне только немного времени, и я на всех вас буду плевать с высокой колокольни.

Едва только эти мысли пришли мне в голову меня, как молнией ударило. Что-то внутри меня заговорило низким голосом и приказало отказаться от этих мыслей. Не зная, что и думать, я опустил глаза на обструганную деревяшку: под действием моих умелых рук и острого ножа полено превратилось в нечто длинное с маленькими круглыми окошечками по бокам и башенно-образным выступом посередине. Я не знал, как это называется. И, как бы в ответ на мой немой вопрос, сбоку донёсся низкий громовой голос, который поведал, что сия бука есть субмарина. Тогда я поверил этому голосу на слово, ощущая в нём какое-то предзнаменование, но голову повернуть не хватило моральных сил. Я чувствовал, что со мной говорил кто-то очень важный. Тогда-то я и узнал кто я такой на самом деле. Ко мне вернулась память и даже, в некотором роде, вернулся былой рассудок, я вспомнил всё, почти всё. Какая-то древняя часть моей памяти оставалась закрытой. Как бы я не пытался воззвать к этой закрытой для меня информации, у меня не хватало сил, чтобы пробить ту непробиваемую блокаду, которую поставили высшие силы, сбросив меня с небес.

Но мне было не положено отчаиваться, ведь я был выше простых смертных, хотя и по многим параметрам стал равным в их обществе. Поначалу было немного странно и страшно - жить среди людей и видеть, как они умирают, но не умирать самому, а потом ничего, отошло. Скитаясь по свету, я обнаружил хорошее средство для снятия напряжения (алкоголь), а в России нашёл самую лучшую разновидность этого чудесного лекарства (водку), которая периодически спасала меня от смерти. Единственное плохое в водке - это то, что я никогда не пьянел, ибо моё тело не может усваивать яды. Я так и не познал, как это - быть пьяным. Но, насмотревшись на разную пьянь, я смог достаточно правдоподобно имитировать состояние алкогольного опьянения, что меня не раз выручало. Были в старину различные наркотики, хотя тогда все думали, что это лекарства от неведомой болезни. Я тоже так думал сперва, но уже в двадцатом веке было много наркоты, вот тогда-то я уже знал как заблуждался и как заблуждались многие мои соплеменники и соратники, да и просто друзья по несчастью.