Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

Шадрак подумал о Терре, о последних годах Объединительных войн. О своих первых днях среди Буреносцев и службе под началом лорда-командующего Амадея ДюКаина на африкейском и пантихоокеанском театрах военных действий. Тогда никто из воинов, справедливо гордившихся вновь обретенной, генетически унаследованной мощью, не знал, кем станут Буреносцы, через какие перемены в структуре им придется пройти, и кому на самом деле принадлежит их верность. Узнав это впоследствии, воины всем сердцем приняли изменения. Речь ведь шла не о преобразовании или восстановлении легиона, хотя, судьбы свидетели, космодесантники Десятого всегда славились способностью к быстрому восстановлению.

Речь шла о вознесении.

О благословении. О том, чтобы оказаться рядом с твоим примархом, стать одним из его людей. Шадрак отказался от терранской фамилии, обрывка смертной жизни, которым всё равно уже не пользовался, и принял имя Медузон, чтобы показать и утвердить преданность отцу через название его родного мира.

Так он стал Шадраком Медузоном из клана Сорргол, капитаном десятой роты. Буреносцы времен Объединения стали Железными Руками. Они думали, что в будущем их ждет одна только слава.

Даже если, по стечению обстоятельств, Железную Десятку постигало тяжкое бедствие на поле боя, это было славное бедствие, обретенное на службе Императору.

Никто из них никогда не ожидал нынешней бесславной погибели. Никто из них даже представить себе не мог беспримесное предательство такого размаха.

Никто из них не знал, что бывает настолько сильное чувство потери и такая боль.

— Извините, — сказал санитар.

Шадрак открыл глаза.

Несмотря на быструю свертываемость крови легионера и зажимы для сосудов, верхний лоток тележки заливала алая жидкость. По капле стекая с краев, она образовывала на полу прямоугольный, начерченный брызгами ореол. На запястье Шадрака обнаружились несколько окровавленных пробных надрезов; там, где молодой серв всё-таки нашел податливый участок и обрел уверенность в себе, зияла рваная борозда, похожая на разинутый рот. Кость, впрочем, оказалась едва поцарапанной.

Руки парня тряслись сильнее прежнего.

— У вас очень… очень крепкие кости, господин.

Медузон заметил, что рыжий санитар вспотел.

— Так и задумано, — ответил легионер, садясь прямо. — Дай мне планшет.

Приняв у серва инфопланшет, Шадрак изучил анатомическую диаграмму с тем же бесстрастием, с каким мог бы рассматривать чертеж механизма. Обратив внимание на форму костей, он соотнес изображение с остатками запястья, затем отметил, где проходят кровеносные сосуды и сухожилия. Не забыл Медузон и про рекомендованные соединительные точки для структурного и неврального протезирования.

— Я сам все сделаю, — произнес Шадрак, возвращая планшет. — Так будет быстрее.

Парень медленно протянул ему окровавленную пилу, но легионер уже перегнулся через подлокотник и вытащил гладий из ножен. Расположив клинок вдоль неровного направляющего разреза, Медузон помедлил — и отсек изуродованную кисть одним быстрым ударом. Стукнувшись о край тележки, она свалилась в лужу крови на палубе. Серв поколебался, словно собираясь вежливо поднять отрубленную кисть и вернуть хозяину. Потом он пришел в себя, уронил пилу и поспешно принялся обрабатывать рану ватными тампонами и зажимами для сосудов.

— Если всё равно будет больно, — сказал Шадрак, пока санитар плотно перевязывал обрубок, — лучше не тянуть.

«Хороший совет, — подумал он. — Полезен в гребаной куче случаев».

Через час вернулся Горгонсон и осмотрел рану.

— Сам всё сделал?

— Показалось, что так будет лучше, — ответил Медузон.

— Ты не хирург, — указал апотекарий.

— А я и не претендую. Но твой парень явно собирался обстругивать меня до тех пор, пока не остался бы один позвоночник да челюсти.

Горгонсон нахмурился.

— Учитывая обстоятельства, мы делаем всё возможное.

— Знаешь, он за десять минут измордовал меня сильнее, чем гребаные Сыны Гора смогли бы за неделю.

— Даже не шути над этим, — прошипел Горгонсон, яростно уставившись на него. — Чтоб тебя, Шадрак, не смей так говорить об этом вслух.

— Тебе кажется, что я не разгневан? — спросил Медузон. — Я уже за пределами ярости. В совершенно другом месте, тут только раскаленный добела жар и кипящая кровь. Я собираюсь прикончить и сжечь каждого из проклятых ублюдков. Приделай мне новую руку, и я тут же этим займусь.

Апотекарий помедлил. Они знали друг друга двадцать четыре десятилетия, и Горан Горгонсон, как и Шадрак, был Буреносцем, сыном Терры. Они сражались бок о бок в Объединительных войнах, а после вознесения Горан решил присоединиться к клану Локопт, который крепче остальных помнил о терранском аспекте основания легиона и уважал его. Но при этом апотекарий сменил имя на Горгонсона, чтобы выказать почтение примарху.