Warm. Генезис

— Я думаю из-под земли. Откуда ей еще такой быть. Жахнула, когда земля разверзлась со всем, что было внутри. Я что-то читал давно, про то, что вода под большим давлением и высокой температурой превращается в суперрастворитель. Якобы после извержения вулканов, в том месте, где стекала вода из жерла, любая поверхность превращается в камень после высыхания из-за растворенных минералов. Не удивлюсь, если наши дачи окаменеют, когда погода восстановится.

— Валер, а ты пил эту воду, сам не окаменеешь, но камни в почках точно появятся.

— Главное, чтобы не окаменел мозг и сердце, иначе я не смогу любить тебя, — начал придуриваться Валера и потянулся, чтобы обнять супругу за талию.

— Чтобы любить меня надо быть каменным в другом месте, — не удержалась она от ехидства.

— Так, сейчас кто-то пойдет мне помогать менять лампочку в туалете, — Валера хотел шлепнуть Ольгу под спину, но удержался из-за детей.

— Пап, а света все равно нет, зачем ее менять, — Агата заметила отсутствие логики в словах отца.

— Точно, дочь, света же нет, как я мог забыть. Значит, будем чистить унитаз.

— Валер, ешь давай, ожил, понимаешь.

— Почти воскрес, как заново родился.

Из-за позднего завтрака рассвет закончился в аккурат с его окончанием. Валера успел присыпать антибиотиком трещинки на засохшей руке, после чего снял провод с клеммы. Дети недовольно загудели.

— Потерпите, девчата. Лучше в день по часу, чем потом сидеть во тьме сутками. Вы же ослепнете, если глаза будут без света долгое время. Придумайте себе игры в темноте. Рисуйте друг другу на спине рисунки пальцем и отгадывайте, кто что нарисовал. Или прятки. Нет, пожалуй, прятки не надо. Играйте на кровати, на всякий случай, — Валера включил фонарик. — Я на кухню, возьму ведро, посуду и вынесу наверх. Кажется, запахло дождем, — он пошмыгал носом. — Нет, кажется только кажется.

— Две минуты, — предупредила Ольга. — Буду считать.

— Две минуты после того, как хлопну дверью, — напомнил муж.

Валера вышел из спальни, прошел на кухню, собрал из шкафов кастрюли и банки. Странно, но он не почувствовал удушья даже рядом с дверью на улицу, как говорила Ольга. Воздух был свеж, как никогда. Ему даже пришла на ум идея о том, что на улице каким-то чудесным образом все нормализовалось.

Зашел в туалет за ведром. В нос ударила головокружительная концентрация кислорода. Валера кинулся к баллону проверить вентиль. Он был не затянут. Открыл его, но не услышал никакого шипения. Баллон был пуст.

— Ольга, — произнес он в сердцах, поняв, что это она с утра хозяйничала.

Валера открыл дверь туалета и разогнал полотенцем наполненный кислородом воздух по кухне и гостиной.

— Ольга, ты не закрыла баллон, — произнес он громко через дверь. — Дети, можете выходить из спальни.

Первой вышла супруга.

— Валер, у меня, наверное, сил не хватило затянуть как следует, — произнесла Ольга виновато.

— Ничего, теперь у нас осталось пять баллонов, из них два тоже почти пустые. Теперь только я буду открывать и закрывать их.

— Вот я дура рукожопая.

— Ладно, не переживай, там не так много оставалось, не принципиально. Дышите теперь полной грудью, пока есть возможность.

Валера загремел посудой в дверях. Ольга набрала полные легкие воздуха и помогла ему выйти. С улицы действительно пахнуло дождем.

Влага сыпалась с неба мелкой прохладной моросью. Валера расставил посуду под стекающие с крыши струи воды, не удержался, раскинул руки и подняв лицо к небу замер, наслаждаясь свежестью. Ему подумалось, что это последний раз, когда он испытывает физическое наслаждение от единения с природой. Простоял он так довольно долго. Без физических усилий, организм, привыкших к регулярной нехватке кислорода, научился обходиться без него более продолжительное время.

Валера вспомнил про отсчитывающую время супругу, взял с земли банку, наполовину наполненную водой, и вернулся в дом.

— Паразит, — встретила его Ольга «комплиментом». — Я до четырехсот досчитала, а тебя нет.

— Годы тренировок позволили мне обходиться без воздуха продолжительное время, — Валера протянул жене банку с водой. — Погода там, скажу я тебе, прекрасная. Грибной дождь, прохлада. Если бы еще и дышать можно было, я бы отправился на прогулку.

— Как жаль, что нельзя дышать. Можно, я тоже выскочу на минутку? — попросила Ольга.

Валера не видел во тьме, но был уверен, что супруга состроила жалобную гримасу. Никаких доводов отказать он не нашел. Ему и самому хотелось, чтобы и дети вышли на улицу, потому что казалось, что темнота давит на всех.

— Иди, конечно, только я буду считать до шестидесяти, и, если ты не вернешься, я поднимусь и притащу тебя насильно.

— Хорошо. А что делать с водой?

— Пробовать.

— Теперь моя очередь, — Ольга, не дожидаясь ответа мужа, приложилась губами к горлышку банки.

Она немного отпила, после чего почмокала языком и губами.

— Все равно мерзкая на вкус, хотя и не такая, как ту, которую пил ты.

— Дай мне попробовать.

Валера забрал банку у жены и сделал маленький глоток. Ни в какое сравнение с тем, что пил он, эта вода не шла. Она была намного мягче и приятнее для вкусовых рецепторов.