Welcome to Hollywood

– Поговорим, поговорим. И ты двигай, – он больно ткнул меня в ляжку стволом своего пистолета.

Я поползла, на ходу задавая всё новые и новые вопросы:

– Почему вы служили Муленбергам? Вы понимаете, что они подсадили на крючок кучу пиджаков из руководства города, штата и даже из Вашингтона? Вы в курсе, что Муленберги хотели подчинить своей власти Америку, а затем и весь мир? Вы знаете, что пилюли, всаженные в ваш мозг, были разработаны по заданию ЦРУ? Вам известно, что в подвале этого здания была нарколаборатория? Руководство полиции штата вас покрывает? Насколько полиция зависит от Муленбергов? Губернатор Калифорнии тоже в этом списке? Зачем вам планшет?

На некоторые вопросы они, хоть и вяло, но отвечали. За другие били меня нещадно, но затем сдавались под давлением моей безрассудной настойчивости и всё равно давали, хоть скудные, но ответы. По пути в каморку, я из них вытянула многое. Точнее не «многое», а такое, что вполне могло потрясти устои не только нашего штата, но и всей страны. В Калифорнии творилось полное беззаконие. С самых низов и вплоть до высшего руководства штата всё было заражено и парализовано взяточничеством, животным страхом перед пилюлями «счастья» и безрассудной жестокостью по отношению к тем, кто не захотел подчиниться и участвовать во всём этом безобразии. Щупальца Муленберга уже вовсю проникли в соседние штаты и на федеральный уровень. В список попали даже сенаторы и конгрессмены. Полиция и покрываемые её криминальные группировки погрязли в крови, пытаясь заслужить жизнь, дарованную Муленбергами. «Развлекаясь» таким образом, оставляя по пути капли и лужицы моей крови, мы, наконец, добрались до каморки Джо. К этому времени наша троица давно выбралась из металлического короба и двигалась по низкому тоннелю, обложенному кирпичной кладкой. У входа в помещение Вига я упала. Упала от полного изнеможения. У меня на самом деле уже совершенно не было сил. Я прошептала:

– Зелёный планшет лежит на столе. Посвети фонарём. Видишь?

Они направили лучи своих фонарей в указанном мной направлении и со всех ног бросились к заветному девайсу, дарующему либо жизнь, либо смерть. Он не лежал – он стоял. Стоял на столе в рабочем положении. Только копы добежали до него, как экран планшета включился. На нём появилась сосредоточенная физиономия Уилла. В верхнем правом углу быстро менялись цифры. Маркс громко приветствовал их:

– Welcome to Hollywood, ублюдки! Я вас поздравляю! Вы появились как раз в тот момент, когда цифра участников просмотра прямого эфира с вашим участием вот-вот достигнет миллиона. Девятьсот девяносто семь тысяч, девяносто восемь, девять, миллион! Вы сорвали куш!

Мои мучители вытащили пистолеты и принялись палить в экран. Неожиданно в комнате зажегся яркий свет. Десятки светодиодных ламп светили из всех углов. Из динамиков раздался голос Уилла:

– Придурки, вы убили не тот планшет! Точно такой же, но не тот! Предлагаю вам угомониться и сложить оружие. Иначе я вас сотру. Планшет Муленберга находится у меня в руках.

Обезумевшие копы стали палить во все стороны. До меня пули не долетали. К этому времени, я уже вытащила спрятанный под камнем пистолет и смогла отползти ярдов на десять в обратном направлении – подальше от ставшей опасной для меня каморки папы Джо. Здесь ко мне на помощь как раз подоспел Бертран. До поры до времени он прятался в боковом ответвлении тоннеля.

Савини, ловко перезарядив обойму, прорычал:

– Сейчас ты у меня сдохнешь, потаскуха!

– Стой! – заорал Маркс, услышав угрозу в мой адрес. – Я тебя сотру!

Но продажный полицейский, казалось, уже ничего не слышал. Его обуревала жажда мести и желание сию минуту разделаться со мной. С пистолетом в руках он двинулся в сторону тоннеля, по которому мы сюда пришли.

– Стреляйте! – эта команда Уилла была предназначена мне и Бертрану.

Мы условились, что в случае угрозы, сначала постараемся их просто припугнуть. Никому из нас не хотелось становиться убийцей, тем более в прямом эфире. Мы стали палить для острастки в сторону каморки. Но взбесившийся Доминик, казалось, не замечал пуль, свистевших над его головой. Его перекошенное злобой лицо, припудренное кирпичной крошкой, выбиваемой из стен пулями, неумолимо приближалось к нам. Выбора он не оставил. Я уже была готова стрелять на поражение. Но в следующий момент Савини вдруг упал, как подкошенный. Но свалился он не от нашей пули.

– Я предупреждал, что сотру! – спокойным голосом отчитался мой интерактивный спаситель и тут же скомандовал: – Люк Коуэн, именем закона вы арестованы! Положите пистолет на пол и оттолкните его ногой под кровать. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Хотя, ублюдок, на электрический стул ты уже наболтал.

Зря он это сказал. Оставшийся в одиночестве коп в это время блуждал растерянным взглядом по стенам комнаты. Всё это мы потом увидели на экране. Неожиданно он встрепенулся, издав при этом жалобный звук: «Иэ-э-э-э…». Затем упёрся взглядом в потолок и взвизгнул:

– Убей меня! Ну! Давай! Давай! Убей меня!