Wiki-правительство: Как технологии могут сделать власть лучше, демократию – сильнее, а граждан – влиятельнее

Патентная схема, закрепленная в статье 1 Конституции США, была одной из немногих конституционных статей, принятых без обсуждения⁸⁵. Делегаты Конституционного собрания, должно быть, чувствовали, как позже сформулировал Марк Твен, что «страна без бюро патентов и хороших патентных законов всего лишь рак, который не может двигаться никуда, кроме как в сторону и назад»⁸⁶. В конце концов, похожая схема существовала в итальянской Венеции с XV в. и в Англии с начала XVIII в.

⁸⁷ Дело было в том, что права частной собственности на изобретения (в отличие от таких альтернативных форм поощрения, как субсидия или премия) были недорогим способом продвижения новаторских идей для федерального правительства, обремененного долгами революционной войны. Впрочем, сегодня голоса все громче говорят о том, что краб движется назад. Один судья федерального округа мелодраматично описал кризис качества патентов как «похожий на перестановку стульев на палубе “Титаника” – оркестр играет, как если бы все было в порядке, но корабль по-прежнему направляется в пасть к морскому дьяволу»⁸⁸.

О кризисе качества патентной системы говорят все политики, независимо от принадлежности к той или иной партии. По оценкам министра торговли, USPTO тратит «более 55 % экспертных ресурсов на изучение заявок, которые не заслуживают патента»⁸⁹

. Было бы хорошо, если бы эксперты регулярно отвергали эти нападки. Но, продираясь сквозь очередь заявок, чиновники чуть ли не механически проставляют печати на бумагах, проходящих через их столы. Существует множество примеров патентов, которые можно назвать как угодно, но только не «неочевидными». Выданный пятилетнему мальчику патент «Способ качания на качелях» – вот типичный пример такой ситуации⁹⁰. Мальчик (и его отец-адвокат) заявили способ качания, «при котором пользователь, находящийся на обычных качелях, прикрепленных двумя цепями к горизонтальной в должной мере ветке дерева, вызывает движение из стороны в сторону с помощью поочередного натяжения то одной, то другой цепи». В ответ на публичные насмешки комиссар по патентам назначил пересмотр и отменил патент, но как много времени на это ушло.

Выдача патента позволяет изобретателю подавать иск о нарушении прав против любого, кто «без разрешения производит, использует, предлагает на продажу или продает любое запатентованное изобретение», но не обязывает производить продукт самому. Вне зависимости от качества патенты основываются на презумпции действительности, что затрудняет их оспаривание в суде и, наоборот, дает некоторым держателям патентов возможность судиться. Адам Джаффе и Джош Лернер резюмируют проблему в книге «Инновации и недовольство ими» (Innovation and Its Discontents): «Бюро выдает патенты на старые идеи, потому что располагает неадекватными ресурсами экспертизы и не слишком хорошо умеет искать информацию о существующих технологиях, особенно в новых, быстроразвивающихся отраслях. А когда патенты выдаются идеям, которые не новы, у других компаний нет иных путей, чем рискованная и дорогая перспектива оспаривания патента в федеральном суде»⁹¹.

Удвоение числа выданных патентов в 1990-е привело к сопутствующему удвоению числа связанных с ними судебных процессов. Например, Apple столкнулась с увеличением числа направленных против нее исков о нарушении патентов с семи в 2006 г. до двадцати одного в 2008-м⁹². Microsoft, по имеющимся сведениям, получает в год в среднем 35–40 патентных исков стоимостью $100 млн⁹³. К тому же агрессивные держатели патентов способны подрывать рынки одним только предположением о нарушении их прав и требованием лицензионных выплат вместо дорогого судебного разбирательства. И компании выплачивают миллионы долларов за лицензии держателям сомнительных патентов, которые угрожают судом.

Закон об ущербе от нарушения патентных прав только поощряет жадных истцов. Подающий иск производитель автомобильных стеклоочистителей хочет получить компенсацию от цены всей машины; производитель поворотной петли взыскивает ущерб по цене ноутбука или пианино, в которых используется эта петля. В результате штрафы нередко превышают размеры ущерба. Канцелярия судов США подсчитала, что средний штраф, накладываемый федеральным судом, составляет $1 694 000 и является третьим по величине после исков о нарушении антимонопольных законов и законов об использовании асбеста⁹⁴

. По оценкам PricewaterhouseCoopers, в 2003 г. средний ущерб достигал $29 млн, а средний штраф – $3 млн⁹⁵. Отдельные дела бывают более шокирующими. В 2006 г. Rambus Technologies присудили выплатить $307 млн по делу о динамической оперативной памяти (штраф впоследствии был сокращен до $133 млн)⁹⁶. TiVo выиграла $74 млн в суде против EchoStar за нарушение технологии TiVo, позволяющей зрителям записывать одну телевизионную программу во время просмотра другой⁹⁷.