XIRTAM. Забыть Агренду

— Ты, Неолео, стучишься в открытую дверь, — сказал Йотун, — с пиратами Пунта все так, однако заметь: их старейшины начали получать крупные государственные или, что по существу, то же самое, сверхкрупные корпоративные заказы на разбой, только после нескольких самостоятельных сигнальных налетов.

— Ха… — произнес Неолео, — я, кажется, понял твой аргумент, но я не уверен.

— Поясняю, — сказал исландец, — Все началось в 2003-м году около Пунтленда с атаки на российский танкер, шедший из Саудовской Аравии в Кению. Атака была практически бессмысленна с той примитивно-разбойничьей позиции, которой сомалийские пираты придерживались с 1970-х, когда о них знали лишь специалисты по криминологии. Но с позиции бизнес — стратегии, атака на танкер с грузом стоимостью более ста миллионов долларов, означала новый уровень бизнеса. Старейшины Пунта раскачивались долго. Массовые атаки этого типа начались лишь через полтора года после первой попытки. В 2005-м — 23 рейда, и никакого результата, кроме того, что несколько держав послали к Сомали боевые корабли. С позиции примитивного разбойника, это негатив. Денег нет, одни убытки: боевые корабли уничтожили в 2006-м сколько-то пиратских катеров. Но стратегически, это был скачок, потому что пресса назвала это «морским сражением с сомалийскими пиратами» и «первым морским сражением XXI века»!

— Это круто, — согласился белизский бизнесмен, — Но я не совсем уловил принцип.

— Я тоже не совсем уловил, — признался исландец, — надо позвать Кави, она ученый…

— Ясно! — Неолео кивнул и крикнул, — Девчонки! Идите сюда! Мы тут сцепились про сомалийских пиратов!

Девушки не заставили долго себя ждать, и уже через минуту возникли на мостике.

— Что за тема у вас, парни! — заявила Виолет, — В море говорить о пиратах! Блин!

— А что такого? — Неолео похлопал ладонью по дивайсу, похожему на видеокамеру, снабженную массивным штативом-треножником, — нам есть чем ответить.

— Милый, — мягко сказала она, — а что ты будешь отвечать полисменам, если они это заметят, и поинтересуются, почему у тебя на яхте гранатомет-полуавтомат?

— Я отвечу правду: это пневматический спортивный пейнтбольный гранатомет.

— Угу. А в дюймовых гранатах — спортивный пейнтбольный динамит.

— Не динамит, любимая, а диперокс.

— Ладно, — она кивнула, — диперокс. Ты уверен, что полисмены поймут эти тонкости?

— Поймут, если нормально объяснить, — Неолео сделал характерный жест, отсчитывая невидимые денежные купюры.

— Ну, милый, если ты намерен учредить бонус для карибских полисменов, — Виолетт вздохнула, — …это меняет дело. В любом случае, я хочу фруктового сока с кокосовым молоком. Там, в ведре, есть тетрапаки. Выкопай их, пожалуйста, из-под вашего пива.

— …И одну банку пива дай мне, — добавила Кави, — А что с сомалийскими пиратами?

Неолео протянул жене два тетрапака (с фруктовой смесью и с кокосовым молоком), а новозеландке — жестянку пива, и сообщил:

— Мы обсуждали стратегический путь сомалийского пиратского бизнеса, и запнулись на вопросе, почему ключевой точкой было инфо в mass-media о морском сражении между пиратами и боевыми кораблями флотов крупных держав. Это ведь не просто реклама.

— Конечно, это не просто реклама, — подтвердила Кави Айви, — это крайне важный узел в бюрократической паутине. Если пираты являются субъектом военных операций, то они образуют не узел с маркером «криминальный риск», а узел с маркером «риск от боевых действий», что совершенно меняет цену их атак на большом рынке. Страховые расчеты, судебные дела по претензиям в договорах поставки, гарантии для профсоюзов моряков, специальные полномочия военных контингентов и заказы на специальные вооружения, планируемые потери гуманитарных грузов — влияние на все эти феномены глобальной экономики оказывается доступно для целенаправленного воздействия через простого и дешевого сомалийского пирата. Пиратский бизнес в этом регионе становится для всех крупных игроков таким же понятным инструментом финансового рынка, как, скажем, фьючерсы. Атаки сомалийских пиратов выходят на фондовую биржу. С этого момента, пиратский бизнес стабилен, и не зависит от таких мелочей, как выплата или невыплата выкупа за конкретное судно. Производители товара с лейблом «сомалийские пираты» перестали зависеть от грубой материальной реальности, и достигли ранга финансовых фантомов. Это примерно как канонизация какого-нибудь попика в католицизме. Он из простого продавца крестин, венчаний, отпеваний и отпущений становится священной персоной, самостоятельным фантомно-товарным объектом религиозного рынка.

Виолет, смешивая в высоком стакане фруктовый сок с кокосовым молоком, заметила:

— Это слегка заумно, но четко. Неолео, милый, ты как-то раз сам говорил, что если бы сомалийские пираты жили с выручки от своих налетов, они бы обанкротились.

— Да, — подтвердил бизнесмен, — ты, как обычно, права, любимая. Но если ты помнишь, довольно быстро нашлось объяснение: наличие хорошей дилерской сети, которая, без каких-то биржевых фокусов, просто собирает корпоративные заказы на эти атаки.