XX век флота. Трагедия фатальных ошибок

Так каковы оказались итоги войны на море в период с 1914 по 1918 год? Немцы попытались вести три разные войны: крейсерскую, классическую и подводную – и проиграли все три. Главным было то, что каждая из этих войн велась вне всякой связи с двумя другими. Но справедливости ради надо признать, что классическую морскую войну проиграли и союзники. Впрочем, морская блокада, организованная Англией, принесла свои плоды, но действовала она так медленно, что в какой-то момент адмирал Битти с сомнением произнес: «Непонятно, мы раньше задушим Германию или она нас».

Итак, линейное наращивание численности флотов завело морскую войну в тупик, теория Мэхена не сработала в конкретной обстановке, и десятки дредноутов, супердредноутов и линейных крейсеров оказались практически бесполезными. Здесь как нельзя более точно подходит определение, данное Фридрихом Энгельсом: «Гонка вооружений походит на то, что нация выкидывает часть своего совокупного продукта в море». И действительно, выкинули в море, причем без особой пользы.

И никаких уроков

Первую мировую войну политики помпезно назвали «Войной ради окончания всех войн», однако адмиралы явно думали иначе. Еще не успели отгреметь последние залпы, как они начали готовиться к следующей войне, на стапелях начали расти корпуса новых линкоров, на фоне которых даже некогда грозные корабли типа «Куин Элизабет» казались просто щуплыми подростками.

Однако господа адмиралы проявили просто младенческую наивность в отношении такой пошлой науки, как экономика. Они искренне верили, что стоит им заявить: «Нужны еще 10 линкоров», как тут же по щучьему велению, по адмиральскому хотению из ниоткуда появятся эти самые 10 линкоров. Думать о том, на какие деньги страна будет содержать этот флот, они не считали нужным. А ведь уже к середине 1917 года в составе Королевского Флота числились 42 линкора и линейных крейсера, 31 броненосец, 88 крейсеров, 339 эсминцев, 131 подводная лодка. Одно только содержание этой великой армады могло привести Великобританию к финансовому краху. Если во время войны этому еще было какое-то оправдание, хотя уже тогда из соображений экономии на слом начали отправлять старые корабли, то в мирное время это было просто невозможно. Поэтому, когда в 1921 году американские власти предложили созвать в Вашингтоне конференцию «по ограничению морских вооружений и тихоокеанским вопросам», политики и адмиралы встретили это известие с разным настроением: первые – с облегчением, вторые – с опаской.

Особо удивляться этому не приходится, американцы всегда умели считать деньги, и, хотя Соединенные Штаты вышли из войны мировым кредитором, было решено, что проще добиться своих целей путем переговоров, а не бессмысленной гонки вооружений. Почему бессмысленной? Попытайтесь повнимательней проанализировать сложившуюся в результате войны военно-политическую ситуацию. После уничтожения германского флота в мире осталось ровно два флота, которые могли претендовать на звание самого сильного: английский и американский. Формально американцы находились в более выгодном положении, так как строили более мощные линкоры типа «Мэриленд» и еще более сильные «Саут Дакоты», гордые британцы ничего не могли противопоставить их 406-мм орудиям. Правда, американский флот был совершенно несбалансированным, так как в нем отсутствовали современные крейсера как класс (кораблей, разумеется), да и подводный флот был не слишком убедительным. Но никто не задается вопросом: а зачем, собственно, Соединенным Штатам в то время требовался самый сильный флот в мире? Ответ будет парадоксальным: незачем! Президенту Вудро Вильсону понадобились поистине титанические усилия, чтобы втащить Соединенные Штаты в войну, и после ее окончания изоляционистские тенденции снова начали брать верх. Крики об «агрессивных поползновениях американского империализма» в 1920 году звучали неубедительно. США в рамках доктрины Монро занимались освоением и приватизацией Центральной Америки, которую считали своей вотчиной, и вопросы мировой политики их совершенно не интересовали. Так зачем гробить деньги на строительство кораблей, польза которых представлялась более чем сомнительной? А рассуждать всерьез о некоей англо-американской войне в ХХ веке мог только душевнобольной человек или писатель-фантаст.