XX век. Исповеди

- Какие вулканы на "седом Урале"?!

- Именно так и воспринималось все, хотя в литературе лавовые потоки описывались задолго до наших начинаний. Так что можно сказать, что шло новое открытие хорошо забытого старого. Наша группа постепенно росла, началось создание лаборатории. Все шло в больших трудностях, так как речь шла о нечто непонятном и "никчемном". Однако мы упорно шли вперед, так как знали: только в борьбе рождает все новое и нужное. Если все благополучно, то чаще всего успех так и не приходит.

- Какое же тут везение?

- Борьба шла за существование, а везение в том, что я попал в жесткие руки Геннадия Фомича Червяковского, который был чрезвычайно организованным человеком, бесконечно преданный науке. Вокруг него была молодежь - нас было шестеро, и он приучил нас работать. Прежде всего он начал знакомить с Уральским регионом - мы много ездили. Каждому был выделен объект, мне достался хребет Ерендык в Башкирии… Это был первый мой шаг в палеонтологии. Я сделал кандидатскую диссертацию очень быстро, и для этого не потребовалась аспирантура.

- А самое яркое воспоминание тех лет ?

- Нам дали возможность построить дом своими руками. Я снимал крошечную комнату на окраине Свердловска. Однажды приехала мама и говорит, мол, ты закончил университет, ученый какой-то - разве так можно жить! Приезжай, говорит, в родной Чапаевск: там будешь первым парнем, и все у тебя будет… И вдруг - молодежный дом, и мы, комсомольцы, начали его возводить. Там были геологи, геофизики, металлурги. Всего сорок квартир, два подъезда. Нам дали деньги, но фондов не было… Вот и приходилось все "выбивать". Это была долгая эпопея, но молодость все-таки победила: дом был построен, и мы начали в нем жить нормально. Тут я впервые встретился с Мстиславом Всеволодовичем Келдышем.

- Он вам помогал строить этот дом?

- Конечно! Я приехал в Москву, попал на прием к президенту Академии наук, он внимательно выслушал наши беды и распорядился, чтобы начальство Академстроя выдало "парню с Урала наряд на кран". В Урюпинске этот кран мы добыли, привезли его в Свердловск… И тут этот кран у нас отняли - его забрали на строительство нового Института. Мы попытались "отбить" кран через райком партии, но там нас обвинили во всех смертных грехах, мол. о себе думаем, а не о деле. Дело дошло до секретаря обкома Кириленко. Ему рассказали, что комсомольцы чуть не побили в кабинете секретаря райкома из-за крана. А он в ответ: "Зачем нам такой секретарь, если его молодежь бить собирается!" Все сразу же резко изменилось: мы чуть ли не в героях ходим, претензий к нам нет, но и кран не возвращают… Пришлось дом достраивать без него. Я получил двухкомнатную квартиру - дочке Лене третий год пошел, и началась совсем другая жизнь.

- Гладко все пошло?

- Отнюдь! Выхожу на защиту кандидатской диссертаций, а мне первый вопрос: сколько лет? Отвечаю - 24. "А не рано ли, молодой человек, вам быть кандидатом? - спрашивает один из членов ученого совета. - Я , к примеру, защищал кандидатскую в шестьдесят четыре…" И тут черт меня за язык дернул, говорю: "Я не хотел бы брать с собой кандидатскую туда, в потусторонний мир…" Мне в ответ: " А вы , братец, нахал!" На этом моя предзащита и закончилась.

- Надолго пришлось отложить кандидатскую?

-

Не очень, так как вскоре я был назначен ученым секретарем института, а это должность ключевая… И бывшие мои недоброжелатели уже сами предлагали мне побыстрее выходить на защиту.

- Мы забыли о везении. Где же оно?

- Во главе Уральского отделения становится академик Вонсовский. Моя жизнь сразу же делает неожиданный поворот. Он предлагает мне поехать в Ильменский заповедник. Конечно, он очень знаменит своими минералогическими коллекциями, традициями. Там много поколений ученых работало. Однако там много было разных конфликтов, и как ученый секретарь я часто туда ездил, глушил конфликты, успокаивал людей. Склоки из заповедника даже до Москвы докатились… Вице-президент Академии наук СССР Александр Павлович Виноградов сгоряча - ему надоели жалобы - подписал распоряжение о передаче Ильменского заповедника в Главохоту. Это была трагедия для Уральского отделения, и Вонсовский восстал: ему в конце концов удается отстоять заповедник. Он попросил меня поехать лет на пять, построить там институт и музей, а затем вернуться в Свердловск в свою любимую лабораторию палеовулканизма.

- В то время это была глухомань?