Читаем XX век. Исповеди полностью

Наш первый научный руководитель К.И. Щелкин был горячим сторонником малых зарядов. Он говорил: "Разве для такого большого города, как Москва, недостаточно 20 или 50 килотонн, чтобы деморализовать население, подавить связь управление? Преимущество небольших зарядов огромно Их при необходимости мы сделаем вместе с ракетой в Каслях" Хочу напомнить, что в ту пору ядерных зарядов и ракет к ним насчитывалось не сотни и не тысячи, они считались поштучно, угроза же войны, в том числе и массово-ядерной, была вполне реальной - вспомним хотя бы Карибский кризис

Именно в Челябинске-70 ранее и независимо от американских стратегов закладывались основы для разделяющихся головных частей -группа зарядов, располагавшихся на одной ракете-носителе. Недалеко от нас в Миассе находилось "хозяйство" академика В.П. Макеева. В его КБ были созданы великолепные морские ракеты, в том числе и для атомных ударных лодок. Ядерное оснащение морских ракет практически полностью состояло из нашей продукции..

Так что подводя итоги "конкуренции" двух ядерных центров, могу только сказать, что в 70-е годы общее количество зарядов, имеющихся на вооружении армии, более чем на две трети были челябинскими. А работало у нас втрое меньше специалистов, чем в Арзамасе-16.

-Мне кажется, что "дух" конкуренции в вас живет до сих пор. Но вы пока не рассказали об иллюзиях?

Конечно через некоторое время появилось сомнение: а то ли мы делаем? Первым толчком для меня послужило некоторое насыщение …

- Что вы имеете в виду?

- Гоним мы испытания, очень тяжелые… Десятки испытании в год… Непрерывно работают заводы… И невольно задаешь себе вопрос: а для чего это все делается? И нет ответа… Я написал министру Славскому письмо, в котором я доказывал, что мы ведем игру и что выигрыша в ней нет, а потому я предлагаю прекратить испытания в одностороннем порядке, и это даст большой политический выигрыш Советскому Союзу. А с точки зрения техники, мы ничего не потеряем, так как новые испытания практически ничего нового нам для создания оружия не дают.

- И в каком году это было?

- В 1977… Ефим Павлович воспринял это письмо с пониманием. Более того, он сразу же захотел со мной встретиться. А мы с женой путешествовали по Енисею на пароходе. Вдруг капитан вызывает меня к себе в капитанскую рубку, где и сообщает, что меня "потеряли" и ищут по всей стране. Все КГБ включилось, и меня нашли на этом пароходе. Капитан говорит, мол, надо сходить на берег и лететь в Москву к Славскому Но мне не хотелось этого делать, и я попросил сделать мне лишь одну поблажку: мол, приказ я получил в то время когда пароход уже шел по Енисею. Ну а если уж совсем острая необходимость, то я полечу в Москву из Норильска. Но никто меня больше не беспокоил, и я спокойно вернулся в Челябинск-70 а уж оттуда полетел к министру. Разговор у нас с ним состоялся обстоятельный, он во многом разделял мою позицию. Во время этой встречи я попросился отпустить меня в Москву где в университете учились дети, да и доказал, что особой необходимости во мне в Челябинске-70 уже не было.

- Вы работали тогда заместителем Забабахина?

- Да, первым заместителем научного руководителя…

- И вас сразу отпустил Славский?

- В общем, да.

- А у вас не было ощущения, что повторяете "путь Сахарова" ?

- Нет. Так можно говорить с большой натяжкой. Да и Славский поставил одно условие - оставаться в системе Минсредмаша. И посоветовал идти мне в Институт имени Курчатова. Так оно и случилось. Но одновременно у академика Басова в Физическом институте мне предложили заниматься разными термоядерными "штучками", то есть мирным применением термоядерной энергии… Впрочем, поначалу "побросало" меня в Москве - даже попытались делать меня заместителем Басова по обществу "Знание". Но вскоре меня оттуда освободили - целых два дня я выходил на работу… Оказывается, Славский узнал, куда я попал, приехал в ЦК партии и там устроил большой "шум", мол, с какой стати "Феоктистова на профсоюзную работу бросили!" И меня направили заместителем Анатолия Петровича Александрова в Курчатовский институт.

- Значит, Славский "не выпустил" из своей системы?

- Ефим Павлович внимательно следил за своими людьми не упускал их из виду. И если ему требовалось решить какую-то проблему, то быстро находил нужных специалистов, так как хорошо их знал.

- Неужели и он разделял то беспокойство, которое возникло в связи с большим количеством ядерного оружия, накопленного в стране?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное