XX век как жизнь. Воспоминания

В России действует и эта общая причина. Но есть и специфические. Я говорил о них на конференции. Во-первых, внутренние проблемы, которые граждане России ежедневно ощущают на своей шкуре. А поскольку эти проблемы теперь можно обсуждать, то именно они притягивают основное внимание читателей, зрителей и слушателей. Во-вторых, стала доступна для обсуждения и жизнь наших родных верхов. Клинтон и Моника — увлекательный сюжет, но Скуратов с дамами еще интереснее. И опять журналисту-международнику приходится уступать дорогу коллегам-«внутренникам». В-третьих, мощный поток информации о катастрофах, скандалах, преступлениях, интригах и др. и пр. работает на формирование аудитории, которую вообще не интересуют серьезные темы — ни внешне-, ни внутриполитические.

Парадокс: свобода в отборе и подаче информации привела к тому, что резко сократился объем сведений, которые получают «простые» люди. Издержки переходного периода…

* * *

Были вопросы, которые находились как бы на границе между международной и внутренней проблематикой. Например, вопрос о культурных ценностях, перемещенных в Советский Союз в результате Второй мировой войны.

Как известно, в годы войны фашисты уничтожили тысячи памятников культуры, библиотек, музеев, архитектурных ансамблей, среди которых уникальные дворцы Царского Села, Петергофа, Павловска. Более полумиллиона произведений искусства немцы «переместили» из нашей страны в Германию.

После войны ценности стали «перемещаться» в другую сторону. По указанию Сталина в Москву «для пополнения государственных музеев» были вывезены «наиболее ценные художественные произведения живописи, скульптуры и предметы прикладного искусства, а также антикварные музейные ценности». Плюс архивы плюс библиотеки.

Значительную часть культурных ценностей, включая картины Дрезденской галереи, Советский Союз вернул ГДР. Тем не менее немцы претендуют — и с некоторой настырностью — на возврат 200 тысяч произведений искусства и архивных материалов общей стоимостью 100 миллиардов марок.

В статье «Мы ничего не должны Германии» (12.05.98) я доказывал, что Германия не имеет права требовать возврата культурных ценностей, вывезенных после войны в Советский Союз. Согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, Германия была обязана возместить причиненный ущерб (репарации) и возвратить награбленные ценности (реституция). Если же возвращение невозможно, Германия должна заменить похищенное равнозначными ценностями (компенсаторная реституция). Советский Союз имел полное и безусловное право компенсировать свои потери. В том числе — и потери культурных ценностей. И не по «праву войны», а по требованию справедливости.

Федеральное собрание приняло закон, коим объявило перемещенные культурные ценности собственностью России. Закон был встречен неоднозначно. Возражал президент. По-моему, неудачно. Наверное, в законе есть нечеткие, вызывающие сомнения формулировки.

«И все же, — завершал я материал, — общая направленность закона представляется мне справедливой, правильной, нужной. По-моему, он отвечает интересам России и вписывается в мироощущение народа, для которого День Победы и сегодня остается самым великим праздником. Настанут другие времена — появятся, возможно, и другие законы.

А пока нам нужно составить и опубликовать полный, исчерпывающий список всех перемещенных культурных ценностей. Что вывезено и откуда вывезено, что сохранилось, а что пропало, растащено, испорчено, где хранится сохранившееся и в каком состоянии — все эти сведения должны быть доступны всем. Должна быть доступна и „натура“. Перемещенные ценности надо наконец переместить из запасников, закрытых фондов, тайных кладовых, из руководящих контор и обителей туда, где их можно будет видеть, где ими можно будет пользоваться. И это тоже будет победа. Победа над собой».

Рад буду ошибиться, но, кажется, победу над собой мы еще не одержали.

Было много откликов. В основном — позитивные. Приведу два негативных.

«Очень огорчен был, — пишет Александр Парщиков, — прочитав Вашу статью в „Известиях“. Очень обидно также за любимую газету, печатающую такие черносотенные статьи, оправдывающие сталинский грабеж того, что было награблено Гитлером в Западной Европе. „Грабь награбленное…“ — браво, г-н Бовин…

Думается, что найдется более компетентный читатель, который достойно ответит на все псевдоаргументы, приведенные в статье. Для меня же просто перестал существовать когда-то уважаемый мною обозреватель Бовин».