XX век танков

Серьезным изменениям несколько раз подвергался план вторжения во Францию. Мы достаточно подробно рассказали о схватке между пехотными генералами Первой мировой и «танковым лобби» в книге «Молниеносная война», обо всех изменениях и коррективах плана «Гельб», поэтому повторять здесь этот рассказ не имеет смысла. Напомним только, что спор завершился компромиссом, который далеко не всегда является наилучшим решением. Далее началась та же самая катавасия, которую мы видели перед вторжением в Польшу. Немцы спешно сформировали танковую группу под командованием старого кавалериста генерала Эвальда фон Клейста, причем сделано это было буквально накануне начала наступления — 5 марта. Главного идеолога блицкрига Гудериана оставили командовать его старым XIX корпусом, а Манштейна, который был автором плана вторжения, вообще убрали подальше командовать корпусом где-то в Польше. Так что автор фундаментального труда «История Второй мировой войны» Курт фон Типпельскирх, описывая блестящие планы германского командования и идеальную четкость их выполнения, мягко говоря, лукавит. Слишком много решений принималось в последнюю секунду и слишком многое делалось «на авось». Но противники Германии в первые годы войны действовали вообще по-дилетантски, и немцам все сходило с рук. Зато когда вермахт столкнулся с продуманными и подготовленными действиями противника, получился Сталинград. Или операция «Багратион». Или Висло-Одерская. Уж кому что больше нравится.

Однако вернемся во Францию. Наступление на Западном фронте началось утром 10 мая 1940 года, и развивалось оно не совсем так, как планировали немцы, и не совсем так, как сегодня пишут историки.

Сначала мы расскажем о действиях той самой 9-й танковой дивизии, которая была предоставлена самой себе. Битвы в Голландии не получилось. Немецкие войска практически без сопротивления прошли всю страну и уже 15 мая были в Гааге. Честно говоря, не слишком высокий темп наступления, хотя он вполне объясним. 18-я армия состояла из пехотных дивизий, а голландское направление вообще считалось второстепенным. Если позволить себе некоторый вульгаризм, Гитлер решил захватить эту страну «до кучи», чтобы не оставлять у себя в тылу инородное включение. Все равно никакой пользы от нейтральных голландских портов в Первую мировую войну Германия не получила, и резонно было на всякий случай поставить их под свой контроль. Незначительности операции соответствовали и незначительные силы, выделенные для нее. 9-я танковая дивизия была чуть ли не самой слабой в вермахте — всего 158 танков. Сравните хотя бы с 10-й танковой дивизией, переданной Гудериану, в ее составе числились более 260 танков. Но именно в Голландии сработала формула «самолет плюс танк равняется блицкриг», хотя в данном случае речь идет не об авиации поля боя, да и танки использовались не совсем по назначению. Кстати, даже эта слабая дивизия по ходу дела сумела отшвырнуть в сторону 7-ю армию генерала Жиро, даже не заметив этого, хотя Жиро имел несколько механизированных дивизий и достаточное количество танков.

Немцы не сумели с ходу взять Амстердам, поэтому генерал Штудент, командовавший операцией, придумал новаторский план. 9-ю танковую дивизию, которой предстояло штурмовать город, должны были поддерживать не пикировщики, хотя они имелись, а горизонтальные бомбардировщики Не-111 из состава KG 54. Бомбить им предстояло не голландские позиции, а жилые кварталы. Сказано — сделано. 14 мая утром Роттердам подвергся ожесточенному налету, было сожжено около 25 000 домов, и уже к вечеру 9-я танковая дивизия торжественно вступила в город. Как Ыы видим, блицкриг временами принимал довольно причудливые формы. Однако немцы не сумели просчитать даже самых ближайших последствий своих действий. Если до сих пор британская авиация по-джентльменски бомбила только военные объекты на территории Германии, то теперь она начала сыпать бомбы на все, что только видела. И завершилось это для немцев налетами на Гамбург и Дрезден…

В тот же самый день 10 мая начали наступление и главные силы вермахта. Группа армий «А» начала свое движение через Арденны и к 12 мая дошла до Мааса. Это стало неожиданностью как для французского командования, так и для немецкого. Пехотные генералы по обе стороны фронта убедили себя, что это будет возможно не ранее чем на девятый день войны. Но ведь шла уже война моторов, а не война людей! Причем германские генералы, оценивая эти события, допустили серьезную ошибку, которая аукнулась им много позднее — в 1944 году. Они убедили себя в том, что прорывались через Арденны с боем, хотя тот же Гудериан в своих воспоминаниях описывает лишь пару незначительных стычек с пограничными постами.