За что сражались советские люди

Командование зондеркоманды, однако, придерживалось иного мнения; после некоторых раздумий оставшихся детей было решено расстрелять. Сначала расстреляли всех старше семи лет. Оставшиеся были заперты в доме на окраине без еды и воды; их плач и вопли были слышны по всей округе.

Священник 295-й пехотной дивизии доктор Ройсс зашел в здание, чтобы знать, что происходит. «Мы беспрепятственно прошли в дом и обнаружили в двух помещениях около 90 (у меня было время подсчитать) детей в возрасте от нескольких месяцев до пяти, шести или семи лет, — писал он в докладной командованию дивизии. — Оба помещения, в которых размещались дети — к ним примыкало пустое третье помещение, — были в очень грязном состоянии. Дети лежали или сидели на полу, который был покрыт их выделениями. Мухи сидели большей частью на ногах и животах полуодетых детей. Несколько больших детей (два, три, четыре года) соскребали со стен известку и ели ее»319.

Начальник штаба 295-й дивизии подполковник Гроскурт отправился выяснять отношения с представителями СД. Он даже послал запрос командованию армии. Фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау, однако, подтвердил необходимость расстрела малолетних детей, заявив: «Фактически я решил, что однажды начатая акция должна быть доведена до конца должным образом»320.

Получив окончательный приказ завершить начатое дело, штандартенфюрер СС Пауль Бломбель вызвал к себе оберштурмфюрера Августа Хэфнера и распорядился организовать расстрел детей. На совести Хэфнера и его подчиненных были уже тысячи жертв, однако уничтожать детей им еще не приходилось.

— Кто конкретно займется этим? — спросил Хэфнер.

— Солдаты СС, — меланхолично ответил Бломбель.

— Но это же сплошь молодые ребята, и мы не имеем права поручать им такое дело.

— Тогда пусть это сделают ваши люди.

— Как они могут это делать, когда у них есть свои дети?

Офицеры зондеркоманды препирались минут десять, пока Хэфнеру не пришла счастливая мысль привлечь к расстрелу украинскую вспомогательную полицию. Это предложение было принято без возражений; в конце концов, местных недочеловеков для того и вооружали, чтобы они за умеренную плату уничтожали себе подобных.

Хэфнер лично отправился проконтролировать действия украинской полиции. «Я вошел в лес, — вспоминал оберштурмфюрер. — Солдаты вермахта уже выкопали могилу. Детей везли туда на тракторе. Техническая сторона дела меня не касалась. Украинцы стояли вокруг и дрожали. Детей выгрузили с трактора. Их поставили на край могилы — когда украинцы начали в них стрелять, дети падали туда. Раненые тоже падали в могилу. Это зрелище я не забуду до конца жизни. Оно все время у меня перед глазами. Особенно запомнилась мне маленькая белокурая девочка, взявшая меня за руку. Потом ее тоже застрелили»321.

Никакими разумными доводами невозможно было обосновать уничтожение четырехлетних детишек; для того чтобы представить, что даже в столь маленьком возрасте еврей является «подрывным элементом», угрожающим немецким войскам и всему Рейху, требовалось обладать невероятной фантазией.

Все было проще: к этому времени нацистами было принято решение о поголовном уничтожении советских евреев.

О принятии этого решения свидетельствуют действия командования вермахта и руководства РСХА — сил, которые играли ключевую роль в развертывании террора на оккупированных советских территориях.

12 сентября глава ОКВ фельдмаршал Кейтель издал приказ: «Борьба с большевизмом требует принятия безжалостных и энергичных действий, в первую очередь против евреев»322. Как видим, концепция военного командования была совершенно однозначной.

В ведомстве Гиммлера тоже размышляли на этот счет. В один прекрасный день шеф РСХА Гейдрих вызвал к себе начальника «еврейского отдела» гестапо оберштурмбаннфюрера Адольфа Эйхмана.

«Я явился, — вспоминал Эйхман. — И он сказал мне: «Фюрер приказал физически уничтожить евреев». Эту фразу он мне сказал. И вопреки своему обыкновению замолчал, словно хотел проверить действие своих слов. Я это и сегодня помню»323.

Эйхман даже не сразу понял, о чем идет речь; еще недавно его отдел вынашивал планы депортации евреев на Мадагаскар, а теперь занимался изоляцией их в гетто. Но об уничтожении евреев никто даже не думал.

Гейдрих посмотрел на опешившего начальника «еврейского отдела» и посоветовал тому съездить в командировку на Восток, посмотреть, как там расправляются с евреями. В Люблине Эйхману показали, как строятся домики, в которых при помощи выхлопных газов от мотора подводной лодки можно уничтожать евреев, в Хелме — продемонстрировали работу машины-душегубки. Все это походило на импровизацию и никак не могло обеспечить массового уничтожения людей. И тогда Эйхман отправился туда, где людей убивали по-настоящему массово.

На оккупированные территории СССР.

В Минске оберштурмбаннфюреру предложили посмотреть на очередной массовый расстрел. Гестаповец был по-настоящему поражен увиденным; даже спустя двадцать лет в его рассказе звучит потрясение.