За что сражались советские люди

«Чем дальше, тем хуже и хуже». Проходит несколько месяцев, максимум полгода — и восточные рабочие превращаются в шатающиеся от ветра тени. Исследования, проведенные на заводах Круппа, показали: у некоторых рабочих не хватает сил даже на то, чтобы поднять кусок металла и положить его на станок. «Такие же условия, — говорится в отчете, — существуют во всех других местах, где работают русские рабочие»580. Голод — основное чувство, которое испытывают люди. От голода теряют сознание, от голода умирают.

Умирают, впрочем, и от болезней.

В лагерях остарбайтеров бушуют эпидемии. Особенно широко распространен туберкулез; согласно отчетам немецких врачей, больных туберкулезом вчетверо больше, чем обычно. «Татары и киргизы, — докладывал немецкий врач Карл Егер, — умирали как мухи: из-за плохих жилищных условий, из-за плохого качества и малого количества пищи, из-за переутомления, из-за того, что они не могли достаточно отдыхать»581

. Русские, украинцы и белорусы умирали по тем же причинам.

Некоторым остарбайтерам улыбалась удача: их признавали негодными раньше, чем они погибали. И тогда, пережив ад «обратных эшелонов», они возвращались домой. Даже родные с трудом узнавали в вернувшихся еще недавно молодых парней и девушек. Возвратиться, конечно, удавалось немногим — однако в этой призрачной возможности заключалось еще одно отличие остарбайтеров от военнопленных. Тех не отпускали на волю; это было запрещено специальным распоряжением ОКВ. Тех, кого уже нельзя было использовать: нетрудоспособных, раненых и больных, передавали полиции безопасности и СД «для решения их судьбы». Решение было стандартным — смерть582.

Впрочем, обычно больные не доживали ни до обратных эшелонов, ни до передачи их в руки СД. Они просто умирали — мучительно, обыденно, и незаметно.

«Анатолий прожил до 25 декабря 1944 года. К этому времени он настолько исхудал, что остались буквально одни кости и кожа, да и то вся синяя от побоев. В этот день после четырех часов дня Анатолий спокойно, как будто засыпая, умирает. Когда он упал, я подполз к нему и взял его за руки. Посадил и старался с ним поговорить, но голова его уже не держалась, и он не произнес ни одного слова перед смертью. Только один раз, очевидно, набравшись последних сил, посмотрел на меня, глаза его наполнились слезами, и голова снова опустилась. Сколько я ни старался ее держать, разговаривать с ним, но с каждой минутой силы его покидали, и его голова смертельно осталась лежать на моих руках»583

.

^{Трупы узников русского лагеря № 344 в городе Ламсдорфе.}

Когда хоронят восточных рабочих, об их смерти составляют свидетельство. Порядок прежде всего! В последнем лагерном документе уничтоженных людей записывают номер и фамилию. В графе «преступная деятельность» указывается: «советский русский»584. Военнопленных хоронят безымянными.

* * *

После войны в европейских странах стали считать могилы советских военнопленных и остарбайтеров. Только в Германии, Австрии, Чехословакии, Венгрии и Румынии насчитали 36 104 захоронения, многие из них — общие, большая часть — в Германии. Самые большие захоронения насчитывают сотни тысяч «уничтоженных трудом» людей585.

И по сей день историки не могут подсчитать, сколько же советских граждан было угнано на работы в Рейх. Современные вычисления дают цифры, колеблющиеся в районе 8–10 миллионов (включая 2 миллиона военнопленных). Однако точно известно: назад вернулись лишь 5,35 миллиона586.

Остальные были уничтожены.

Живые голоса (5): «Вот такой была добровольная отправка»

Угон советских граждан на принудительные работы в Германию осуществлялся с крайней жестокостью. Рассказы очевидцев об этом приведены в книгах Светланы Алексиевич «Последние свидетели» и Виктора Андриянова «Архипелаг OST».

«Угнали меня из родного села зимой сорок второго. Полицай (говорят, он жив) заставил родителей привести детей на колхозный двор. Мне было 14 лет. И повезли нас в Золотоношу.