За что сражались советские люди

Особой поддержкой населения советские партизаны, конечно, пользовались в России, Белоруссии и в восточных областях Украины. «Местное население ненавидело врага и во всем нам помогало, — вспоминали действовавшие в тех областях партизаны, — и мы не чувствовали, что мы в тылу врага, мы были дома»655.

Однако и на «западных территориях», присоединенных незадолго перед войной, многие жители приветливо встречали партизан. В Литве случился забавный случай: журналисты коллаборационистской газеты «Карие», пользуясь тем, что в прибалтийских республиках оккупационный режим позволял некоторые вольности, в марте сорок третьего решили узнать отношение населения к партизанам. И тут случилась неприятность, о которой журналисты честно написали: люди о партизанах упорно молчали, «а по их враждебному поведению можно было скорее понять, что представители газеты являлись для них нежелательными гостями»656

.

«Теперь население относится к партизанам хорошо, — сообщалось в отчете латышских подпольщиков в Москву. — Население рассказывает партизанам все, что известно о противнике, указывает, кто предатель, и охотно дает продовольствие… Когда на нас напали „добровольцы“, нельзя было достать продуктов, мы через своих агентов обратились к населению и предложили закопать для партизан продовольствие. Теперь выяснилось, что для нас в Латгалии у крестьян появились небольшие склады с продовольствием. О том, что и в других округах положение для нас не плохое, показывает то, что о нас там знают, радуются нашим проделанным операциям и оттуда люди ищут нас, чтобы связаться с нами»657.

Народ был лучшей базой партизан, делавшей их непобедимыми. Оккупационные власти это прекрасно понимали. «Именно в России коммунизм показал свое истинное лицо, — рассуждал Гитлер. — Необходимо провести кампанию чистки, квадратный метр за квадратным метром, и это вынудит нас прибегнуть к упрощенному судопроизводству. Самое важное в войне с партизанами — и это необходимо довести до сведения каждого — заключается в том, что все средства хороши»658

.

За десять дней до Рождества, 16 декабря 1942 года, глава ОКВ фельдмаршал Кейтель, выполняя указания своего фюрера, издал новый приказ о борьбе с партизанами. Специальным пунктом он окончательно освободил карателей от всякой ответственности за любые преступления.

«Если борьба против банд как на Востоке, так и на Балканах не будет вестись самыми жестокими средствами, то в ближайшее время имеющихся в распоряжении сил окажется недостаточно, чтобы справиться с этой чумой.

Войска поэтому имеют право и обязаны применять в этой борьбе любые средства без ограничения, также против женщин и детей, если это только ведет к успеху.

Любое проявление мягкости является преступлением по отношению к германскому народу и солдату на фронте, которому приходится испытывать на себе последствия наносимых бандитами ударов и которому непонятно, как можно щадить бандитов и их сообщников…

Ни один немец, участвующий в боевых действиях против банд, не может быть привлечен к дисциплинарной или судебной ответственности за свое поведение в бою против бандитов и их сообщников»659.

^{Пленных партизан ждала страшная смерть. Если их просто вешали — это была большая удача.}

Новый приказ Кейтеля выделялся даже на общем фоне «преступных директив», определявших правила войны на Востоке. Указ «О военном судопроизводстве», выпущенный в июне сорок первого, по крайней мере, предписывал карать за преступления, «свидетельствующие об одичании войск»; теперь снято даже такое призрачное ограничение. Командующий войсками безопасности в районе группы армий «Центр» генерал Макс фон Шенкендорф не сразу понял смысл пришедшего из ОКВ приказа. Генерал полагал, что убивать все-таки следует не всех, и потому через некоторое время издал распоряжение, в котором уточнить попытался понятия «операции по очистке и усмирению» и «карательные меры». Шенкендорф писал: