За день до послезавтра

Все остальное время он был занят одеждой и бумагами из большего пакета. В этом отношении не было никаких сюрпризов. Кредитные и скидочные карточки с хорошо знакомыми названиями, водительские права с пятью красными звездами в изгибе полумесяца. На редкость простые — большая часть информации выражалась в штрих-коде, а в этих краях он не должен был читаться полностью. Паспорт с ярко-алой, нежного оттенка обложкой. Тиснение золотом: два льва держат в лапах щит с изображением обрамленного теми же пятью звездами солнца над полумесяцем, уложенным здесь горизонтально. Республика Сингапур. Паспорт был довольно хорошо защищенным, нового образца, биометрический. Потертый по углам, с полутора десятками штампов и визовых наклеек, в том числе действующей многократной российской визой и довольно скоро заканчивающейся шведской, открытой полгода назад в датском Копенгагене, повторно использованной там же, и в третий раз — уже с прибытием и вылетом через Стокгольм — Арланда. Каждый раз на три-четыре дня.

Итак, можно знакомиться заново. «Перанакан» Эдвард Ярнлюнд. Даже точнее, Эдвард Оке Ярнлюнд. Отец был швед, мать родилась в Сингапуре, имеет австралийское происхождение. Вы знаете, что такое «перанакан»? Это слово в переводе с малайского означает «человек смешанной расы». Исторически — ребенок, родившийся от брака китайца и малайки, но в принципе так можно назвать почти любое дитя смешанного/межнационального брака, и местные поймут, что имеется в виду. Забавно, что мужчины-перанакан на малайском называются «бабас», а женщины — «ноньяс». Таких слов Николай знал штук сто. И еще штук сто на бахаса — то есть новом языке Индонезии, вообще-то довольно сильно напоминающем малайский. Японский он почти забросил, но сколько-то из него еще помнил. И, наверное, слов семьсот или чуть больше на шведском. Мало, но основной язык шел у него довольно туго, на что ругались преподаватели, обвиняя сотрудника Асигару в лени. Родным же языком Эдварда Ярнлюнда был искаженный диалектизмами и местным произношением австралийский вариант английского: профессионалы заключали, что с этим у него было вполне хорошо.

Шведского паспорта у Николая не было вовсе не потому, что его невозможно достать: даже в Швеции за деньги можно достать почти все. Но сойти за шведа — даже шведа-эмигранта в первом поколении (каких в стране, между прочим, почти 20 % населения) — ему было бы гораздо сложнее. Николай не знал и не мог знать всех деталей, легших в основу его легенды, — только иногда всплывали отдельные моменты. К примеру, такой: виза для въезда в Сингапур нужна гражданам очень небольшого числа стран. Гражданам Албании не нужна, Чили — не нужна, какой-нибудь Ботсваны — тоже, оказывается, не нужна. А гражданам России — нужна. В чем логика? Не знает никто, но давно погребенный перечень в глубине подсознания любого профессионального таможенника на другой стороне планеты будет всегда тихонечко напоминать ему: Россия и Сингапур плохо совместимы. Было и многое другое. Например, и во «втором имени», полученном в честь сгинувшего с маминого горизонта папы-шведа, и в фамилии у него имелись «непростые буквы». В сингапурском паспорте «Оке» писалось с заглавного «А», а «Ярнлюнд» — опять же с «а» в первом слоге. Между тем это должно было царапать взгляд любого нормального шведа и финна. В шведском и финском алфавитах, как и во многих других, есть особые буквы, помеченные диакритическими знаками и позволяющие с удобством пользоваться латиницей. Чисто шведская «Е», которую сложно произнести: свежие русские эмигранты называют ее «А с точечкой». «Д», несколько похожая по звучанию на русское «э». Чудесная буква «Ц». К чему эти неинтересные детали? А к тому, что сбои поиска по базам данных вполне возможны, если в действующем сингапурском паспорте у человека стоит «Ake Jarnlund», как искаженное от «Ake J"arnlund». Второе имя в части документов сокращается до одного инициала, но именно на него и приходится разночтение в написании. Плюс фамилия, что еще важнее. Если нет совпадений — человек может быть ни в чем не виноват. Потому что так его имя записывают в далекой Азии чиновники, понятия не имеющие о шведской и финской письменности. В финском таких «особых букв» на одну больше, а шведский язык является вторым государственным языком Суоми, так что к подобным вещам финны относятся с привычным сочувствием. Что ценно.

J"arnlund — это означает дословно «железный лесок». В Швеции есть местечко под таким названием, в лене Упсала. Фактически деревня, откуда довольно долго добираться до Упсалы и Стокгольма. Рядом такие же деревни — Fageron, Sandikafjarden, Sandika, Sandickaviken. Хорошее место, где он никогда не был, но которое без труда мог показать на карте. Хорошая фамилия, Николаю она нравилась. Вообще в шведском характере и образе жизни довольно много близкого и понятного русским людям. Может быть, поэтому существует так много смешанных браков между шведами и русскими.