За девятое небо

Злата, стоя рядом с Тевуром, хмуро смотрела на тёплые прощания правящей четы и, сама не понимая зачем, взяла мужа за руку. Тевур в ответ крепче сжал девичью ладонь, и Злата посмотрела на хана. Тевур был силён духом, статен и чего уж таить – красив. Не так, как Бронимир, что походил на мраморную скульптуру, а как настоящий воин, волк. Красота Тевура была красотой силы. Но… от мыслей о Бронимире, который погиб, спасая её, у Златы вновь сжалось сердце: она никогда не забудет его – того, кто полюбил её, несмотря ни на что. Того, кого полюбила она, как ей казалось, навсегда.

Тевур, почувствовав на себе взгляд жены, обернулся к ней: раскосые глаза смотрели на Злату с искренним теплом, и Злата невольно улыбнулась в ответ. Хан знал, что придёт время, и она его полюбит. Не так, как того погибшего северянина, а так, как любят сильные – осознанно, ясно и спокойно. И такая любовь – истинна.

* * *

Ещё зимой лесной народ дошёл до южной степи, упирающейся в лес, за которым возвышалась грозная Фавор-гора. Высокая, с белой снежной вершиной, укрытой вечными облаками, она будто парила над бором, храня своей силой рощу Мироведов.

Лешие могли пойти заворожённой тропой, но дети Леса решили держать путь явными дорогами – Тьма покинула Свет, да и последний раз смотреть, прощаясь, на мир, что так долго был домом, хотели все.

Ведаи леших, вилы и берегини передали птицам Слово о том, что Дети Индрика уходят за Девятое небо – птицы разнесли сию весть по всем лесным городам, в которых остались не ушедшие на войну жители, что, вняв пернатым посланникам, тоже отправлялись в путь.

Впереди всех шёл Йергал, за ним – Миродрева и Светолика. Великий ведай Ахр, как и другие ведаи, молвил о том, что Песня Леса звучит всё тише и войти в рощу Мироведов надобно до того, как Песнь затихнет навсегда.

Первую седмицу пути скорбели по павшим – неся жёлто-зелёные огни, дети Леса пели лёгкое, как белый снег, Слово, вторя меркнущей серебряной Песне. Иванка не стыдилась своих слёз по Дрефу, и только к тому времени, как лешие достигли леса у подножия Фавор-горы, печаль гаркунки поутихла.

– Дреф говорил, что может прийти Светозар, – сказала Иванка, осматривая раскинувшийся впереди лес, что окружал Мироведов, скрытых древней ворожбой.

Солнце озарило сонный бор, отразилось от плотного снега степи и игриво пробежалось по уступам поднебесных гор, озарив туманное утро.

– Если он в Свету, он должен был услышать наше Слово, – ответил гаркунке Великий Ведай Ахр, опираясь на тояг. – Может, решил среди людей остаться.

– Не думаю, – нахмурилась лешая. – Песнь меркнет, Светозар мог не внять ей.

– Йергал не станет ждать, – покачал головой Ватан, хмуро смотря на могучего елмагана, который прохаживался впереди, дожидаясь того, когда все лешие соберутся. Недалеко от Йергала стояли Миродрева с другими берегинями, Светолика в окружении крылатых вил и воевода Йолка Ледогар со своими воинами.

– А я бы подождал, – тихо сказал Айул, и Иванка обернулась: елмаган смотрел на неё так печально, что невольно защемило сердце. – Мы ведь не вернёмся. Боги, ведаи говорят, уходят – и нам пора оставить мир людей.

– Я бы тоже хотел увидеть друга, – рыкнул Лый. – Но если он решил остаться среди людей…

– А вдруг он… – Явих взъерошил волосы, – ну… не вернулся. Вообще. Песнь же почти стихла.

– Не говори так! – возмутилась Иванка. – Дреф…

Но звук древесного рога прервал речь Иванки: Йергал, увидев, что все дети Леса собрались, призвал продолжать путь. Иванка осмелилась и, догнав князя Ольха, попросила его задержаться, но елмаган был непреклонен: они и так долго шли, дожидаясь всех жителей Тайги, и, если Светозар не пришёл, значит, он совершил свой выбор.

Иванке пришлось повиноваться, и йари вместе со всеми ступили под сень деревьев. Когда дети Леса углубились в бор, сохатые берегини и крылатые вилы затянули протяжную Песнь, что мягко рушила ворожбу, скрывающую Мироведы: золотое сияние окружило дерева, впиталось в их кору и заструилось ввысь. Свет поднимался выше и выше, освещая монументальные стволы, зажигая массивные ветви; свет струился до самой поднебесной кроны, которая паутиной оплетала утреннее небо. Весь грандиозный лес светился золотом, будто тысячи солнц.

Следуя Слову Индрика, лешие, вилы и берегини подошли к деревьям и обняли их – золотое сияние приняло своих детей, окружило их теплом, спокойствием и счастьем.

Когда же дети Леса открыли глаза, они увидели благоухающую летом, наполненную жизнью поляну вечного Неба Индрика.

* * *

Во второй половине дивена, второго месяца весны, орда достигла Волыньки, где простились с великим ханом и хатун князь и княгиня Волыньские. С Мухомой и Фросьей покинул колосаев и Светозар, но несмотря на все уговоры Зайца, сын Леса, не заходя в город, отправился в лес.

Ко второй седмице квинтеня Светозар достиг елей-врат Йолка: ворожба более не скрывала покинутые терема пустого города.