За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии

Ход неплохой. Человек, который впервые столкнется с формулой Циолковского, подумает, что ее написал Циолковский. Просто по аналогии. Кто отрыл закон Ньютона? Ньютон. А постоянную Планка кто ввел в научный оборот? Планк. А кто открыл эффект Холла? Холл.

Однако большевики хитры! Кто придумал лампочку Ильича? Правильно, Эдисон! Вот и формулу Циолковского за полвека до Циолковского придумали в Кембридже и вовсю преподавали студентам. Потом ее независимо вывел санкт-петербургский ученый Мещерский. И только через шесть лет накарябал в своих тетрадках Циолковский.

Но молодой советской республике были нужны свои маяки. И эти маяки искусственно раздувались. Из мечтательной провинциальной мухи, у которой не было перед наукой никаких заслуг, быстро раздули слона отечественной космонавтики. Мечты Циолковского о полетах по безвоздушному пространству были опоэтизированы, его смешные ошибки не афишировались, его именем назвали чужую формулу, его наивные философские работы вообще скрывали от народа, чтобы не выставлять провинциального мыслителя дурачком в глазах почтенной публики.

Циолковский не изобрел ракету — принцип реактивного движения был известен за тысячи лет до него. Циолковский не был так же и тем, кто придумал, что можно покинуть Землю и устремиться в космическое пространство, это опять-таки было придумано до него — тем же Жюлем Верном, например. Циолковский даже не совместил эти две идеи. Впервые научный анализ необходимости покорения космоса с помощью ракет осуществил немецкий исследователь Г. Гансвиндт, который в 1891 году даже выступил с докладом на эту тему, четко обозначив в нем оба тезиса: человечеству необходим выход в космос; путь решения этой задачи — ракета.

Так что же делал и сделал Циолковский? Он делал то, что делал русский Емеля, лежа на печи, — мечтал. И раз за разом ошибался. Его мысль о полете в космос на одноступенчатой ракете оказалась ошибочной, причем ошибочной именно с точки зрения теории. А впервые решили задачу о том, как можно было бы преодолеть земное притяжение, американец Роберт Годдарт и немец Герман Оберт. Именно им и пришла идея использовать многоступенчатые ракеты, которыми теперь пользуется весь мир. Причем Годдарт не только провел расчеты многоступенчатой ракеты, но и, как истинный американец, в 1914 году ее запатентовал. Именно эти люди и должны по праву считаться родоначальниками космонавтики.

Пока Циолковский марал бумагу, рисуя свои кривенькие пузатые ракеты, люди за рубежом делали реальное дело. И, в конце концов, сделали: первая жидкостная ракета Годдарта взлетела 16 марта 1926 года. Немцы тоже не дремали, активно конструируя двигатели и проводя пробные пуски.

В России тоже нашлись любители реактивного движения. Царский инженер Фридрих Цандер, внимательно и не без зависти следивший за успехами ракетостроения на Западе, сам, к сожалению, жил в нищем из-за революции СССР. Но охота пуще неволи, и потому первую свою ракету Цандер сделал из того, чтобы было под рукой, — из паяльной лампы. Это весьма символично, я бы сказал. Советским конструкторам потом всю жизнь приходилось, вместо того чтобы бескомпромиссно делать дело, тратить своей талант на преодоление технической отсталости своей страны и поиск паллиативов и обходных решений. Латать социалистические дыры.

В 1931 году Цандер познакомился с Королевым, они организовали свой знаменитый кружок — группу изучения реактивного движения, и это можно считать точкой отсчета для русской космонавтики. Первая их ракета «ГИРД-Х» пролетела 150 метров. До Гагарина было еще долгих тридцать лет и одна большая война…

А за несколько лет до полета Гагарина, «гремя огнем, сверкая блеском стали», Советский Союз запустил первый в мире спутник. Это случилось в 1957 году. Это случилось на пределе возможностей страны. Но почему это случилось? Ведь американцы технически были готовы запустить спутник еще в 1952 году? Отчего же опоздали?

А потому что американцы спутник запускать не хотели.

Отчего же потом захотели и запустили? Что ж, давайте посмотрим, как развивались события…

Советский Союз сильно отставал. Он отставал технологически и до индустриализации, и после нее. Причина известна, я ее тысячекратно называл и повторю еще раз ввиду чрезвычайной важности: плановая экономика имманентно антиинновационна. То есть можно за царское золото купить и на народных костях построить новый завод, но он с первой же минуты начнет устаревать, поскольку прогресс идет вперед везде, кроме СССР. Точнее, в СССР он тоже идет, но стократ медленнее и все равно по тому направлению, которое указывает Запад.

В советских и даже постсоветских книгах можно прочесть, как здорово у нас все обстояло по линии достижений. Как много внимания уделяла красная власть науке и технике. Такие книги сейчас в моде — особенно среди молодежи, не заставшей советских реалий. Автор одной из подобных книг с характерным названием «Красный космос» рассказывает: