За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко

РЫКОВ: Вы должны не выносить сюда ни одного факта, а [доложить] мне и посмотреть, что из этого выйдет. Я даже скажу: если Самурский не исполнит, он также должен посмотреть, что из этого выйдет. Так что в этом отношении дисциплина достаточная все-таки есть. Это совершенно несомненно, тут бы другого коснуться. По-моему, из того, что здесь указывалось, хотя бы Свидерским и Крыленко, есть два пути. Первый путь, который мы начали и который, по-моему, является …[52] государство, черт возьми, это другое дело: федеративное государство, а не федерация государств. Что это значит? Это значит, что то, что определяет строительство общества, принадлежит Союзу. Или это значит, что это ничего не значит. Только же так: или мы разделяем железные дороги, металлургическую промышленность и т. д. по республикам. Это будет одна система. Или же мы в лице нашего Союза строим новое государство – это другое. То, что предлагает Свидерский (отчислять от республик в Союз), – это есть то самое другое. И то, что Самурский говорит, что РСФСР имело решающее влияние на распределение всех миллионов, также неверно. Почему не верно? Потому что железные дороги принадлежат Союзу. Армия принадлежит Союзу. Металлическая

[53] промышленность принадлежит Союзу. Горное дело принадлежит Союзу. А дальше? Может быть, это ошибочно. Тогда вопрос не в организации Совнаркома РСФСР, а вопрос о политике всей партии нашей. У нас этакий уклон есть: у Свидерского и Крыленко. Это абсолютно ясно. Нужно базироваться на нем и разорвать эту мысль. Конечно, тогда лучше начать с организации нашей Коммунистической партии. Что мы там – при Ленинградском губкоме что ли будем работать{1123}

? Ведь нужно организовать Центральный комитет нашей партии. Нужно договариваться, что к чему – и процентные отчисления выделить, и всем распоряжаться. Тогда давайте [ре]организовывать партию. Так что этот уклон ясен и в большой степени опасен, но который может ни к чему не свестись. По Конституции в нашем непосредственном ведении крупные заводы, железные дороги. Ведь через них, через Путиловские заводы, электрификацию и проч. [лежит] путь к социализму. Так что это я считаю принципиально неправильным, ошибочным, вредным и опасным для всего единства нашего, включая сюда и единство партии.

Буду говорить откровенно. Без выделения партии все это чепуха. Вот эти чрезмерные замашки надо выкинуть. Предложение Свидерского я не совсем понимаю. Он говорит, что нет НКЗема в Совнаркоме Союза. Что же он предлагает: объединить все НКЗемы или ввести 6–7 НКЗемов от всех союзных республик в Совнарком?

Конечно, неправильностей много, но мы с ними боремся все вместе. Вы знаете все, что когда мы организовали Союз, в который вошло 6 частей, то каждая часть хочет хозяйствовать так, как ей интересно. И Казакстан, который вошел в Союз, требует себе Люберецкий завод, потому что хочет всем сам распоряжаться. Пока Дагестан не вошел в Союз, он с нами. Раз он войдет в Союз, то он сейчас же станет отнимать Люберецкий завод. То же самое получилось, когда отдельные части вошли в Союзный ЦИК. Мы упустили это из виду. Но так как они сидели на первом этаже, а мы на втором, то они все тянут к себе и в ЦИКе мы создали себе барьер, через который надо перепрыгивать. Левин все хочет около себя сосредоточить, а представители республик говорят: «Нет, дайте нам», губернии тянут к себе, а [следом] идут округа, затем волости и села. […]

Из того, что я слышал, совершенно ясно, что имеются два уклона. Один, который грозит развалом нашего государства, союзного государства, грозит разрывом нашей партии, что совершено ясно вытекало из слов т. Свидерского и т. Крыленко. И другой уклон – это традиция централистская, которая говорит: «Нам легче бороться, чем вам». Но это неизвестно, кому легче. Ведь никто ко мне до сих пор не приходил и этого не заявлял, а прямо поднимают вопрос здесь. […] Ведь мы наше общее Правительство организовывали столько времени после Октябрьского переворота. Теперь мы отстали в темпе, и теперь нам надо добиться во что бы то ни стало объединения с местами по вопросу о разграничении [компетенции]. Вот по этому вопросу мы должны получить ответ от мест. […]

ЛАШЕВИЧ: […] Как вам ни покажется странным, но я должен сказать, что мы хотим твердой власти для РСФСР, твердого руководства, которого до сих пор не чувствовалось. Но в то же время мы наряду с этим хотим иметь твердого защитника интересов РСФСР, которого мы считали бы по меньшей мере своим. Вот как обстоит дело. Мы никакого защитника интересов РСФСР в лице Совнаркома РСФСР не видим, и отсюда некоторое пренебрежительное отношение даже со стороны старых работников. […]