За колючкой – тайга

Словно никто не замечал условий, в которых жили и валили бесконечный лес заключенные. После побега Литуновского приезжала комиссия, проводилась проверка, однако уехала она, оставив все как есть. Когда в здании администрации работал генерал из «семерки», из барака зачем-то вывели Зайца, Сявку и под конвоем сопроводили к проверяющему.

– Зачем водили? – спросил Бедовый, когда оба зэка вернулись в барак, а вертолет завис над плацем, готовый уйти в сторону Красноярска.

Сявка по собственной непроходимой глупости объяснить ничего не мог, зато Заяц, прирожденный оратор, смирившийся со своим унизительным барачным статусом, поведал занимательнейшую историю.

– А скажите, заключенный, – вопрошал генерал в компании двоих полковников из УИН, – сколько свиданий вы имеете?

– Три краткосрочных и три длительных свидания в течение года, – просто отвечал Заяц.

– И кто к вам приезжал последним?

– Последней была мама, – грустно, вспоминая счастливые часы пребывания близкого человека, говорил Заяц. – За пять дней до вас уехала.

– А корреспонденцию вы получаете? – продолжал доверительную беседу генерал.

– А как же? – удивлялся Заяц. – Года не проходило, чтобы не получал четыре посылки и четыре бандероли. Без сала, конфет и витаминов здесь было бы очень трудно. Цинга, простуды…

– А что, разве ваш доктор не справляется?

– Ой, как справляется, – заверял Заяц. – Благодаря ему и не болеем. Заботливый такой, иногда даже неудобно бывает к нему обращаться. Вот так, засадишь занозу в палец и не идешь. Стыдно, стыдно человека отвлекать. Скольких уж от недуга спас…

– А фильмы вам показывают? – не унимался генерал.

– А как же?! – с придыханием выпалил Заяц. – Раз в неделю, стабильно. Последний фильм был режиссера Тарантино. «Забить Билла».

– Неплохо, – заметил, повернувшись к Хозяину, проверяющий. – Я еще с семьей не видел, а ваши подопечные уже посмотрели. Не понимаю… Уголовно-исполнительное законодательство соблюдается неукоснительно. Почему от вас бегут, Кузьма Никодимович?

– Отовсюду бегут, – потупил взор Хозяин. – А что Литуновского касается… Не переводили бы вы его от меня, в соответствии с тем же законодательством. Должны мы с ним общий язык найти, должны.

На том беседа закончилась, и когда вертолет поплыл над кронами кедров, Бедовый мягко сел на кровать и с ядом в голосе заметил:

– Заяц, меня мучают смутные сомнения. Откуда зэк, такой, как ты, может так хорошо знать свои права? И какого черта ты, скотина, лгал? Ты сколько посылок за прошедший год получил? Если мне не изменяет память, одну. А кое-кто не получает даже писем (он даже не смотрел на Литуновского, но тот точно знал, о ком речь).

Заяц вздохнул.

– Анатолий, перед генералом меня к себе завел Хозяин и заставил запомнить несколько цифр. За каждую ошибку он обещал наградить меня пятью сутками карцера.

На это смотрящий резонно заявил, и при этом снова не заострял внимания на конкретном лице, что минувшие события безошибочно указывают на возможность ошибиться в подобной ситуации восемнадцать раз и при этом остаться относительно невредимым.

Девяносто суток. Ровно столько просидел в ШИЗО Литуновский. И на этот раз Летун отреагировал. Сказал тихо, но внятно. Уверенно и безнадежно:

– Ерунда.

– Что ерунда? – не понял Бедовый.

– От правды Зайца ничего бы не изменилось. О каком кино и бандеролях может идти речь, если сразу же после суда меня должны были направить для отбывания наказания в еще более тяжелые условия? Поскольку более тяжелых, помимо особого режима, нет, то я обязан был оказаться в тюрьме. Отпариться там года два-три, после чего снова возвратиться на «строгий». Но уже не сюда. А я по-прежнему здесь. Так что Заяц правильно сделал. Не изменилось бы ничего.

И, подбив под голову ватную подушку, отвернулся.

Бедовый некоторое время сидел в раздумьях, потом махнул Зайцу: «Вали отсюда!» и так же молча улегся на нары. Но на этом разговор не закончился.

Около пяти утра он, так и не сомкнув глаз, заворочался в своем углу, а когда понял, что не удастся уснуть даже на оставшееся до подъема время, поднялся и уселся рядом с Летуном.

– Я что хотел спросить…

И тут же встретил взгляд зэка. Если бы не храп и не стоны в разных углах барака, можно было заподозрить, что не спит весь барак. Но в это утро не спали лишь двое.

И Бедовый, не желая больше затягивать время с выяснением отношений и непонятных деталей, прямо спросил, зачем не озабоченному, на первый взгляд, криминалом Литуновскому понадобилось убивать троих людей, признанных воровской сходкой изгоями и «гадами».

«А откуда мне было знать, что они „гады“, приговоренные воровской сходкой?» – ответит ему Летун.

Это во-первых. А во-вторых, он вообще никого не убивал.

– Недоразумение.

Бедовый некоторое время покурил в одиночестве, потом вернулся на нары. Кто, собственно, надеялся на то, что сейчас прозвучит правда? Банников не надеялся.