За краем мира

Волк и медведь слились с густым подлеском. Небеса сеяли поздним снегом, зима и не думала уходить на покой; впереди Норд — Йорк светился бледными огнями газовых фонарей, острые глаза оборотней различали кольцо паровичков на самой окраине, где выгружался из вагонов отпахавший долгую смену работный люд.

Они не уходили. Не уходили и не перекидывались, молча укрываясь под снежными завесами, словно ждали какого — то им одним ведомого сигнала.

Волка недвижно застыла, припав к земле, снег запорошил шкуру, обращая оборотня в невидимку. В двух шагах пройдёшь — ничего не заметишь.

Медведь же, напротив, беспокойно мерил мягкой рысцой полянку, то вперёд, то назад. То и дело выглядывал через просвет в подлеске, туда, где темнели мрачные многоэтажные громады окраинных домов, обводил глазами желтеющие окна, где один за другим вспыхивали огни.

Таньша посматривала на брата, но молчала.

Оборотни ждали.

И хотя именно медведь пялился всё время на поля, отделявшие кромку леса от городской окраины, первой вскочила на лапы Волка.

Опоздав всего на миг, замер, весь подобравшись и словно готовясь к броску, медведь.

От окраинных домов Норд — Йорка, едва заметная в подступающих сумерках среди падающего снега, торопилась, мчалась, бежала, не щадя роскошной пушистой шубки, крупная бело — палевая кошка.

Таньша оскалилась, глухо зарычала, глаза Волки вспыхнули. Медведь нагнул голову, из пасти вырвалось злобное ворчание.

Кошка словно точно знала, куда бежать. Она не сбавляла скорости, она не глядела по сторонам, мчалась стремительно и к одной ей ведомой цели.

Оборотни встретили её у самой кромки леса. Кошка резко замерла, увидев их, спустя миг так же резко мяукнула. Закружилась на месте, словно призывая идти за собой. Мяукнула снова, протяжно и горестно, словно заплакав.

Таньша яростно клацнула зубами. Медведь зарычал, размахнулся когтистой лапой — на стволе ближайшей сосны остались длинные царапины.

Кошка ещё раз крутнулась на месте, сделала несколько шажков к краю леса. Остановилась, обернулась, снова вопросительно оглянулась на оборотней.

Они в свою очередь переглянулись, и медведь первым решительно вышел на открытое место.

До окраины Норд — Йорка они пробирались почти что ползком, какими — то рвами и канавами, пока под лапами кошки, медведя и волка не оказалась сырая брусчатка.

Вечер уже вступил в свои права. Оборотни и кошка остановились на задах высокого кирпичного дома, уродливого и узкооконного, с фасадом, оплетённым трубами паропроводов и железными скрепами пожарных лестниц. Все трое забились в самый глухой угол.

Кошка как ни в чём не бывало выбралась на середину двора. От помойки порскнуло несколько серых крысюков, но Ди не обратила на голохвостых тварей никакого внимания. Огляделась, мяукнула, словно давая добро.

В тёмном углу, где прятались оборотни, сгустился на пару минут плотный, непроглядный туман. А потом из него вышли двое — рослый мальчишка — подросток, шириной плеч не уступавший взрослому, и стройная высокая девушка с тщательно убранными под шляпку волосами.

На них была обычная одежда городских низов Норд- Йорка. Длинные драповые пальто, сапоги и меховые полуботиночки, у девушки на шее висела муфта, мальчишка прятал широкие ладони в карманах.

Кошка Ди критически оглядела их с ног до головы, одобрительно мяукнула.

Таньша коротко взглянула на брата, слегка тронула его за плечо, и они оба двинулись к кольцу паровика. Кошка немедленно свернулась у медведя за пазухой. На широкой его груди места было вдоволь.

На них не обратили внимания. Рабочий люд как раз проехал, разгружались последние припоздавшие. Усталые обитатели норд — йоркской окраины торопились добраться до своих квартирок, комнат и углов, повернуть краны паровых обогревателей, чтобы хоть ненадолго изгнать липкий и мокрый холод, проникающий, казалось, аж до самой сердцевины костей.

Предусмотрительно захваченная с собой в путь чужая одежда, которую медведь всё это время таскал в своих сумках, позволила им раствориться в городе. Брат и сестра так и не сели на паровик. Дворами и мусорными аллеями, переходя со "стрита" на "роуд" и обратно, меняя улицы, они медленно углублялись в город, старательно подражая во всём его обитателям. Очень помогало, что в Норд — Йорке жители закрывали низ лица маской или шарфом от вечной угольной гари, потому едва ли кто — то сумел вот так вот, походя, опознать в них обитателей земель, лежащих за Карн Дредом.

Тем не менее, чем дальше уходили они от окраин, тем чаще поглядывали на них патрульные бобби. Брат и сестра одеты явно бедно, а направляются в богатые, благополучные, благородные районы Норд — Йорка… того и гляди кто — то из полицейских мог проявить бдительность.

И Всеслав наконец решил не рисковать.

Он присел на корточки возле железного люка, что — то коротко звякнуло, и тяжеленная крышка откатилась в сторону. Брат и сестра бесшумно скользнули вниз по ржавым шатающимся скобам, не забыв аккуратно прикрыть за собой горловину канализационного колодца.