За кромкой миров

— А где у нее ворот или рычаг, чтобы натягивать пружину? — спросил начальник стражи, скептически наблюдавший за моими действиями. Старый вояка постоянно пытался показать, что он умнее других, и это напрягало.

Вместо ответа я упер приклад в плечо и плавно нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, от которого все вздрогнули. В воздухе повис специфический запах пороховых газов. В ушах слегка зазвенело.

— Все. Нарисованный враг убит, — произнес я, повернув затвор и отведя назад.

На траву упала стреляная гильза, а я вернул затвор в переднее положение, загнав новый патрон в ствол.

— Соберу, потом буду упражняться, — произнес начальник стражи, подняв гильзу с земли.

— Ее второй раз нельзя использовать. Можно выкинуть либо применить как-то по-другому. Но не стрелять.

— Эдак все можно потратить и биться нечем будет, — проворчал начальник стражи.

— Если не будете попусту расстреливать, то вам хватит того количества, что мы дадим, на десяток цветений хвабука, а там уже и Мефистофель вам дарить начнет.

— Это хорошо.

Я ухмыльнулся и протянул винтовку Такасику. Юный рыцарь сразу приложил ее к плечу.

— Сильнее прижимай, а то ударит, — начал я показывать, пояснять и поправлять. — Нет, левую руку вот сюда, это цевье. А правую сюда, это шейка приклада. Палец на этот крючок, он называется спусковым. Теперь подними винтовку так, чтобы ствол смотрел в сторону мишени. Теперь посмотри поверх ствола так, чтобы разрез на этой железной щепке, называемой прицельной планкой, совпал с той точкой. Это мушка. Тогда попадешь. Сделал? Теперь плавно нажимай пальцем на спусковой крючок.

Понятие плавности Такасик явно не освоил, дернув очень резко. Отдача слегка качнула юношу, когда он выстрелил. Но с десяти шагов не попасть умудрится только безрукий инвалид, поэтому на доске появилось ровненькое круглое отверстие с темными краями.

— Великие предки! — воодушевленно сверкая глазами, воскликнул Такасик.

Оружие всегда оказывает на мужчин действие сродни чарам. Притягивает и не отпускает, заставляет восхищаться и благоговеть. И чем лучше оружие, тем сильнее это колдовство. Он положил ружье на кусок ткани, расстеленный на утоптанной земле, и побежал осматривать точку попадания.

— Насквозь! И даже на стене выбоина как от кайла! Великие предки!

Рыцарь с хохотом схватил винтовку и, снова прицелившись, нажал на спусковой крючок. Естественно, ничего не произошло. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Перезарядить надо, — произнес я.

— Как?

— Видишь стебелек с кругляком на навершии? Это рукоятка затвора. Подними ее вверх правой рукой, а потом потяни на себя. Видишь, выскочила пустая гильза и показались целые патроны? Теперь затвор вперед направь и поверни рукояткой вниз. Все. Теперь стреляй.

Такасик выполнил эти действия, вскинул винтовку и снова выстрелил.

— Так просто! Теперь я сам.

Он снова начал весь цикл.

— Столько новых слов, — произнес лорд Бурбурка. — Винтовка, затвор, цевье. Это же на вашем языке?

— Да, нон-тар, на нашем. И слов со временем станет еще больше. Особенно когда к вам попадут вещи посложнее, чем это оружие, — ответил я, повернув голову в сторону ноно-тара.

— А какое самое сильное оружие у вас? — спросил лорд, подняв на уровень лица тот самый стилет, из-за которого выпорол Имиринку.

— Разное. Скажу только, что, если применить его здесь, от замка ничего не останется, только большая яма и выжженная земля вокруг нее.

— Страшные у вас войны. Ты даже не успел увидеть врага, а он тебя уже убил.

Я тяжело вздохнул:

— Вы правы, нон-тар. Вы совершенно правы.

— Зачем тогда воюют?

Я еще раз вздохнул, не зная что ответить.

— Потому что война — половины души человека, — послышался голос Мефистофеля. — Уж я-то знаю.

— И мы принесли это в сей мир, — горько усмехнулся я, взглянув на винтовку.

— Принесли первые. Уходило семнадцать групп, друг мой. А дошли первые мы.

Бес смотрел, прищурившись, на Такасика, пытающегося снарядить магазин винтовки.

— Семнадцать? — переспросил я, с трудом справившись с изумлением.

— Да, — легко ответил Мефистофель, играя роль аристократа на прогулке. — Мало кто знает. Я знаю. Даже Булычев не знал. Когда Маре Моревне привели невесть откуда взявшиеся души, она тут же снарядила экспедицию. Несколько бесов должны были глянуть и сразу уйти. Они не вернулись, развеявшись. Назад пришли только обрывки образов. Мара снарядила целый экспедиционный корпус. Семьдесят бесов, почти пять сотен проклятых, таких как Сорокин. Это страшная сила. Но они ушли и пришли ни с чем. Два раза они ходили в мир, оказавшийся выжженным и стерильным. Мара ради эксперимента взяла человеческих наемников и отправила их. И снова они обшарили лишь голые камни. Морок мира. Мара еще несколько раз собирала разные экспедиции, и все впустую, но ведь души пришли из другого нормального мира, значит, он есть, и, возможно, не один. Ей в итоге пришлось звать других богов, чтобы решить задачу. Она предоставила им сведения, дабы объединить усилия. Но чтобы отправить еще одну экспедицию, пришлось тщательно подбирать состав. Так выбор пал на вас. Вы избранные. Особые.

— Нас отправляли наугад.