За Маркса

Кроме того, мы можем сказать, что Альтюссер никогда не колебался в «определении» идеологии как таковой: это определение было конституированным с самого начала (или почти с самого начала: см. дискуссию о гуманизме), и мы найдем ее в том же самом виде в работах, появившихся после 1968 года («Идеология и идеологические аппараты государства»). Идеология — не Bewusstsein исторического Sein, «форма общественного сознания», отражающая (хотя и в перевернутом виде) «материальные условия существования» и выражающая себя в дискурсах, «более или менее удаленных от реального» (т. е. абстрактных, идеальных). Совсем наоборот, она — форма сознания и бессознательного (узнавания и неузнавания), в которой индивиды в воображении переживают свое отношение к своим условиям существования. По крайней мере, это фундаментальный уровень, основополагающий слой всякой идеологической конструкции, в особенности той функции, которую исторические идеологии выполняют в последовательных формациях классовой борьбы (как «феодальные», «буржуазные» и даже «пролетарские» идеологии).

Отсюда непосредственно вытекает то разрушительное следствие, что не может быть никакого «конца идеологий» или конца истории (в той мере, в которой он является другим названием конца идеологий), не может быть никакого возвращения к прозрачности общественных отношений.

Но если это так, то нам следует признать, что Альтюссер не только с постоянством действовал «против своего лагеря» (того, что, как он говорил, является одной из существенных функций философии, в силу чего философия всегда нуждается в определенном лагере), но и впал в кричащее формальное противоречие. Действительно, он не переставал заявлять, — и «За Маркса» в некотором смысле была написана именно с этой целью — что это определение идеологии является единственно возможным марксистским определением, в любом случае единственным, которое совместимо с марксовым пониманием «общественного отношения» и позволяет завершить его теорию. Но, несомненно, следует признать (я опять — таки беру на себя ответственность за сказанное), не только то, что это не так, что это определение является точной противоположностью тех определений, которые сам Маркс (не говоря уже об Энгельсе) был в состоянии сформулировать (в особенности в «Немецкой идеологии»), но и то, что его последовательное применение на деле должно было привести к «деконструкции» марксистской теории и ее притязания на полноту. И поэтому чем с большей настойчивостью Альтюссер утверждал (и он, несомненно, имел очень веские причины делать это), что такое определение является «материалистическим», тем более удалялся от него горизонт философии, которая без натяжек могла бы быть названа одновременно и «материалистической», и «марксистской».

Здесь, несомненно, следует сказать несколько слов о самокритиках Альтюссера. Но я надеюсь, что читатель позволит мне быть кратким и просто указать на наиболее характерные тексты.

Сегодня мы имеем дело с несколькими «самокритиками», пусть даже некоторые из них и не носят этого имени. Даже если не принимать во внимание все прочее, можно заметить, что они свидетельствуют о двусмысленной склонности воз — вращения к себе, для того чтобы оправдать себя, исправить себя, разложить себя на элементы (или даже разрушить себя), быть может, для того чтобы понять себя, что, разумеется, не является чем — то характерным только для Альтюссера (даже среди философов). Тем не менее в его случае она явно приняла необычные масштабы, как в силу внутреннего строения его мысли, так и из — за того давления, которое оказывало на него его окружение, оставив тем самым нестираемый отпечаток на его жизни и на своеобразии его отношения к теории. Проблема заключается в том, что эти исправления повторяются и, повторяясь, изменяют свою форму. В нашем распоряжении находятся и многочисленные «путеводители», предложенные самим Альтюссером, которые отнюдь не указывают одни и те же пути, включая и пути чтения книги «За Маркса».

Я совсем не предлагаю, чтобы мы полностью отвлеклись от этих комментариев, которые сами по себе являются чрезвычайно интересными и даже открывают совершенно новые перспективы; но я предлагаю не проектировать их систематическим образом на буквальный смысл текста, подобно тому как выше я предлагал читать «За Маркса» в контексте своего времени и своего окружения, но не превращать тем самым эту книгу в материал архива.

Подготавливая это новое издание, издатель выразил совершенно обоснованное желание включить в него предисловие «К читателю», написанное Альтюссером в 1967 году для перевода «За Маркса» на несколько иностранных языков; очевидно, что разъяснения и оценки, предложенные в нем, сохраняют свою значимость и для французских читателей.