За милых дам

Еще не так давно инспектор допрашивал Брасса в связи с гибелью Ясновского. Тогда картинка казалась совершенно прозрачной… Снег. Только снег. Смерть Ясновского выглядела настолько естественной, насколько вообще может выглядеть естественной смерть очень богатого человека, к тому же, несомненно, связанного с криминальным капиталом. Конечно, Ясновский погиб так, что и комар носа не подточит… Ни малейших зацепок, ни единого повода для сомнений…

Кроме одного: ни в какую случайность нельзя поверить стопроцентно, когда речь идет о таком господине. Преступление может быть идеальным, и можно никогда так и не узнать, кто, как и каким образом подвел жертву к гибели… Но что это преступление, а не случайность, после убийства Брасса сомневаться не приходилось. Инспектор не стал бы вторгаться на темное и опасное поле игры русской мафии — «razborky» (непереводимое русское слово) происходили по всему миру в последние годы без числа… Но в данном случае погиб гражданин Швейцарии. И инспектор возлагал свои надежды на Европейское соглашение о юридической помощи, которое в ближайшем будущем вроде бы собиралась подписать Россия, во всяком случае, обещала.

Берти, ладный, крепкий седоватый человек, славился среди своих коллег изумительно ухоженными усами и дотошным соблюдением полицейского протокола. Известно, как трудно быть совершенством. Стоит такому человеку допустить малейшую промашку, и он воспринимает это как конец света… Еще в школьные годы непутевые товарищи Фостера, получая низкие баллы, нисколько этим не смущались и жили припеваючи… Берти же, сделав случайную ошибку, чувствовал себя несчастнейшим в мире ребенком… Берти Фостер был мучеником, потому что мог существовать только в пространстве между двумя планками: «очень хорошем» и «совершенно отличном». А это очень трудно. Окружающие никогда не сомневались в совершенстве Берти (что, впрочем, не означало, что ему симпатизировали) — сам он постоянно в нем сомневался. Очень хорошо он выполнил свои обязанности? Или совершенно отлично?

То, как Фостер на этот раз выполнил свои обязанности, можно было охарактеризовать выразительным русским словом «хреново».

Конечно, для коллег действия Фостера по-прежнему были вне сомнений. Когда господин Ясновский погиб в лавине, Фостер, который дежурил тогда в полицейском участке, как и полагается при несчастном случае, немедленно выехал на место происшествия. Он чрезвычайно дотошно, без халтуры, допросил проводника. Но это был несчастный случай! Несомненно и очевидно. Андреас Брасс утверждал, что сам чудом остался в живых. Резко меняющаяся погода накануне происшествия сделала этот участок гор совершенно непредсказуемым и очень опасным. Альпы есть Альпы… Почему все-таки выехали? Очень хороший день, русский желал кататься… Богатые не терпят возражений.

И вот тут Берти допустил непозволительную оплошность. Конечно, никто этого не мог тогда от него потребовать, но он сам, совершенный Берти, должен был проявить требовательность. Он должен был поинтересоваться личностью Брасса…

В общем, сделать то, что он и сделал впоследствии, когда самого Андреаса Брасса убили в Москве.

Родители Брасса жили в Берне. Кроме него в семье была еще сестра. Доход у отца очень средний: пятьдесят тысяч долларов в год. В общем, помогать сыну семья не могла. Андреас жил совершенно самостоятельно уже три с половиной года в их курортном городке. Снимал маленькую, но бешено дорогую, как все здесь, квартиру. Был общительным, любвеобильным, абсолютно обычным молодым человеком. Правда, он слишком много для швейцарца путешествовал. Норвегия, Дания, Бразилия… Варшава, Москва и так далее… Приятели Андреаса рассказали Берти, что он очень любил путешествовать, потому что в каждой стране, где бывал, заводил себе подружку… И когда его спрашивали: «Ну, как съездил?» — он рассказывал, конечно, не о пейзажах, не об архитектуре, не о музеях, а о своей очередной girl-friend, то есть подруге. Некоторые страны, особенно ему понравившиеся, Андреас посещал многократно. Но вот к нему его приятельницы обычно не приезжали. Андреас был скуповат, прижимист, небогат и предпочитал гостить, а не принимать гостей, так как это менее накладно. Однако некоторое время назад к Андреасу как снег на голову свалилась одна из его подружек. Правда, пробыла она не очень долго. Ее видел мельком кое-кто из знакомых Андреаса, и, как смогли, они Берти ее описали. Время визита? Берти сопоставил даты и ахнул, осознав свое головотяпство. Как раз накануне гибели Ясновского.

Судя по тому, что рассказали Фостеру видевшие эту подружку приятели Андреаса, ее визит вряд ли ввел Брасса в расходы… Экономных швейцарских мужчин поразило, как она купила кольцо… Квадратный сапфир редкостной яркой синевы, чистоты и размера, оправленный в золото… Она примерила его небрежно… Курточка, джинсы — и вот такое кольцо… Явно было, что даже такое кольцо не стало особым событием в ее жизни…