За монеткой (СИ)

Как только под брезентовой крышей "самурая" раздался хриплый баритон Кокера, по необъяснимому закону возникновения ассоциаций, Хоук вспомнил тот разговор с Бесси, из-за которого этим утром он оказался в одной из пещер национального парка Адулам.

2

"Пещерная эпопея" началась со звонка Бесси.

- Аллан, дарлинг! - раздалось из телефона и, в переводе с арабо- английского, означало "привет, дорогой".

- Аллан! - по привычке ответил Хоук. - Какие у нас новости? Святой Грааль будем искать или вы его уже изготовили?

- Я тебя умоляю! Грааль - это попсовые заморочки жёлтой прессы. Мы так низко не опускаемся. Я чего тебе звоню. Мишку помнишь? Ну, по Киеву ещё. Так вот. У него в пятницу юбилей. Гуляют все.

- Меня никто не приглашал, - быстро вставил Хоук.

- Оставь! Кто там кого приглашает? Считай, что я тебя пригласила. "Мамаево попоище" будет сотрясать окрестности на хребте над Эштаолем. Ты знаешь это место. Заезд от цомета (цомет- перекрёсток, ивр.) Шимшон по сорок четвёртому квишу (квиш - шоссе, ивр.) вправо наверх. Знаешь?

- Знаю, знаю. Но что-то меня не тянет. Ты же знаешь эти юбилеи - все на машинах. Ни выпить, ни закусить. Разве что с ночёвкой заехать, - ответил Хоук.

- Но там, по-моему, ночевать не с кем, - хохотнула в ответ Бесси. - Мишкина жена терпеть не может одиноких женщин в компании.

- А тебя как допустили? - не удержался от вопроса Хоук.

- Я, в её понимании, не женщина. Я - друг. К тому же, ты мне будешь за кавалера.

- Ну, из меня ещё тот кавалер, - усмехнулся Хоук в ответ.

- Ладно, ладно! Давай, подъезжай, поболтаем, - закончила разговор Бесси.

Последнее время они редко встречались. Дела шли не очень.

Хоук уже подумывал о том, чтобы устроится на постоянную работу на какой-нибудь заводик. Но мысль о том, что его жизнь будет запряжена в хомут ежедневного расписания, отравляла жизнь. Был и ещё один аргумент в пользу трудоустройства. Хоук, чтобы обеспечивать необходимые платежи, периодически вкладывал на счёт в банке некоторые суммы. Если бы управление подоходным налогом заинтересовалось их происхождением, то могли возникнуть очень большие неприятности. Потому что сыщики там - сущие звери.

Понятно, что при таком источнике доходов, ни о каких кредитных карточках и покупках он-лайн не могло быть и речи. И такая "подпольная" жизнь начинала надоедать. Совсем другое дело, когда на счёт ежемесячно заходит определённая сумма денег с пометкой "зарплата". Всё - ты легализован! Ты - честный труженик, считающий каждую копейку и откладывающий такую же копейку на "чёрный день" или на старость. Чтобы потом жить в этой старости, также подсчитывая каждую копейку и экономя на всём. Вот такая вот "счастливая" жизнь. Твою мать.

Так бы оно и было, если бы не что? Правильно. Если бы не арендованная ячейка в хранилище банка. Её содержимое уже сейчас позволяло прикупить "хижину дяди Тома" в каком-нибудь захолустье Восточной Европы и, в случае чего, успеть унести туда свои ноги.

Хоук запретил себе брать деньги из ячейки. Ни при каких обстоятельствах. Это был его пропуском другую жизнь.

Пятница началась, по установившемуся распорядку, с бытовых хлопот. Уборка, закупка в супере, готовка. Обрасти грязью, питаться случайным образом и всякой дрянью из полуфабрикатов, по мнению Хоука, означало поставить не себе крест. И он знал людей, которые, из схожих обстоятельства, так и не выбирались. Или, для решения бытовых проблем, женились случайным образом.

Обычно, исполняя "шаманские танцы" у плиты, Хоук позволял себе выпить пару-тройку рюмочек или банку пива. Но в эту пятницу об алкоголе не могло быть и речи, поскольку предстояло ехать на юбилей. Хоук сразу же решил, что не останется ночевать в лесу. Свою водку можно было выпить дома и ночь провести в нормальной постели, а не в спальнике.

Не зная чем занять себя, Хоук поехал в лес пораньше, чтобы пораньше и уехать. Это было не в традициях. Обычно народ приезжал, когда ему удобно, переделав с утра все нужные дела. Время, назначенное виновниками торжества, носило чисто символический характер.

Свернув с шоссе на просёлочную дорогу, что вела к террасе со столиками. Хоук проехал по серпантину около километра среди сосен, кипарисов и эвкалиптов. В одном месте, поставив машину на обочину, он присел на придорожный валун и, рассматривая гряду лесистых холмов, закурил. Вспомнил фотографии этих мест конца сороковых годов прошлого столетия. Ни деревца. Только оливковые рощи в распадках. А теперь просто "швейцария" какая-то.

Юбиляр и сопровождающие его лица, уже были на месте. Все суетились. В двух мангалах над углями колыхалось небольшое пламя. На, застеленных одноразовыми скатертями, столах уже просматривался узор из баночек, упаковок и коробок. Отдельно, у могучей сосны, стояли сумки-холодильники с напитками.

Хоук поздравил юбиляра и увидел, что тот уже начал праздновать с утра. И было ему хорошо. По правилам хорошего тона надо было помочь в сервировке и подготовке. Хоук нарезал, указанный супругой именинника, салат и стал к одному из мангалов. Надо было не пережечь угли.

Тем временем, народ прибывал.