За несколько лет до миллениума

Поэзия его смотрит грустным нежным верблюдиком: трогательная, немного наивная, улыбчивая, и в этой улыбке всегда просматривается извинение — «я вас не сильно? Ради бога, не хотел оттоптать вашу любимую мозоль!» Наверное, стихи и должны быть такими — чтобы брали за душу.

Они пришли, враги,Ко мне просить прощенья…На скатерть пирогиПоставил, угощенья.«Ну, наломали дров, —Хохочут, — ох, немало!»…Теперь вот нет врагов,Но и друзей не стало.

Обладатель различных российских премий, он знает, что пишет хорошие стихи.

Ноги щекочут мальки.Их зачерпну рукою —Прыгают в воду с руки

Искрами над рекою!Искры летят над закатом вдали,Над синевою нетленной,Над городами вечерней землиИ над самой вселенной!Где в облаках сам Господь, как в реке,Молнию-удочку держит в руке!

Вот они, истоки его рыболовного азарта. А славно — выехать на середину пруда на резиновой лодке и ловить сазанов, пусть не пудовых, но охотно клюющих исключительно для того, чтобы сделать человеку приятное.

И мир для Зайцева предельно прост именно потому, что все вокруг укладывается в его представления о счастье и горе.

А мир предельно прост.Душе близки родныеСтада небесных звезд,В полях — стада земные.Вечерний свет потух.

По медленному склонуВедет стада пастухК открытому загону.В ночи стада лежат.Сны видят расписные.Все вперемешку спят —Небесные, земные.

Только предельно простодушный человек скажет, что эти философские строки славят животноводство и буколику сельского быта.

Бывают звезды яркие, но быстро сгорающие, которые оставляют за собой хвост несбывшихся надежд и преждевременных заверений. Звезда Михаила Зайцева горит ровно. Читая его стихи, например, вот такие:

Листья осени, медленно рея,Опускаются к мягкой земле.Завершается быстрое времяПребыванья в добре и во зле.

Но не плачет душа, не робеет,Не тоскует по голым лесам.Словно лист, потихонечку реет,Ближе, ближе к родным небесам, —

понимаешь, что перед тобой истинный поэт.

Собирать не грибы, но души

Поэт Сергей Васильев… Родом он из Еланского района Волгоградской области, а там всегда хватало и речек и лесов. И всегда там хватало грибов и дождей, щук, жирующих на мальке в мелких омутах, и спокойствия для усталой человеческой души. Может быть, именно поэтому поэзия его неторопливая, раздумчивая, изобилующая метафорами и сравнениями. И звуком — его Васильев почитает больше всего.

Светлый ангел пошел кружитьИ седьмую сломал печать.Ты не знаешь, чем завершить,Я не знаю, с чего начать.Если правду сказать, страшитЭта страсть чепуху молоть —Не Господь, а червь сокрушит

Нашу душу и нашу плоть.А о том, что потом — молчок,В этой полночи ты да я,Горемычный и злой сверчокНесподручного бытия.И, когда пойдем на дрова,Мы с тобою слезу утрем —Что поделаешь, дважды дваНе всегда равняется трем.Бог и червь — они заодно,И не держится свет в горсти.Завтра будет хлеб и вино —Хоть за это меня прости.

Есть поэты, которые берут кровью и по́том, они не ждут от поэзии милостей, взять их — задача, которую они решают усердием. Васильеву дар дан свыше, кажется, что легкокрылый полет стиха дается Сергею без особого напряжения, но только близкие люди знают, сколько порой отлеживается то или иное стихотворение, сколько правок претерпевает, прежде чем выйти в свет.