За последним порогом. Холмы Рима

Пролог

Епископ Луиджи Скампа, четвёртый секретарь папы римского, заглянул в дверь кабинета.

— Луиджи, мальчик мой, не стой в дверях, — добродушно сказал папа.

Папа Варфоломей VI никогда не повышал голос на подчинённых и всегда разговаривал ласково. Впрочем, среди «его мальчиков» дураки встречались крайне редко и быстро исчезали, так что образ доброго дедушки никого не обманывал. Епископ Скампа дураком определённо не был, а его скромно звучащая должность для знающих людей означала, что он является личным советником папы по разным деликатным вопросам.

— Так что там с бенефициями[1], Луиджи? — спросил папа, поощрительно улыбаясь. — Чем ты обрадуешь старика?

— Прошу меня простить, ваше святейшество, — ответил епископ с лёгким поклоном, — но поводов для радости не так много. Мы практически исчерпали возможности для создания новых бенефиций.

— Это плохо, — нахмурился папа, — с этим нужно что-то срочно решать. На горизонте замаячили выборы императора, и мы должны быть уверены, что коллегия курфюрстов поддержит правильную кандидатуру. Нам нужны свободные бенефиции.

— Вы, несомненно, помните, ваше святейшество, — почтительно отозвался Скампа, — что в результате известных событий огромное количество бенефиций оказалось в распоряжении кардиналов. Изъятие некоторой части решило бы проблему с большим запасом.

— Изъятие… — задумчиво проговорил папа. — Мне нравится это слово. Это хорошее, правильное слово. Но!

Скампа замер, всей позой демонстрируя напряжённое внимание.

— Но это необходимо сделать правильно, — продолжал папа, — ни у кого не должно возникнуть протестов. Под это следует подвести твёрдое обоснование, нам не нужны волнения и разброд накануне выборов. Мы должны быть едины, понимаешь меня, мальчик мой?

— Мои люди работают над этим, ваше святейшество. Кардинал Скорцезе кажется нам наиболее подходящей кандидатурой.

— Скорцезе… — папа поморщился. — Нахапал столько, что это стало уже просто неприличным. Но и подступиться к нему не так просто, слишком уж большая у него поддержка. Слишком большая! — Папа в задумчивости побарабанил пальцами по столу. — Ну что ж, мальчик мой, если у нас получится убедить сына нашего Скорцезе быть скромнее, то это будет поистине богоугодным делом.

— В таком случае, ваше святейшество, — поклонился епископ, — с вашим благословением мы начинаем работать над этим планом.

— И кстати, — вспомнил папа, — раз уж мы заговорили про Скорцезе — чем закончилось то дело со схизматиками?

— Я уже докладывал вам, что там вмешалась целительница Милослава Арди…

— Для целительницы она как-то больно уж ловко разделывается с моими гвардейцами, — с раздражением сказал папа. — Но я прервал тебя, продолжай, Луиджи.

— Мы подали протест, однако князь Новгородский отказался рассматривать наши претензии.

— Наглость язычников невозможно преувеличить! — Папа встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету, пытаясь успокоиться. Скампа следил за ним с выражением почтительного внимания. — Они не понимают, что они ещё дышат лишь благодаря безмерному терпению Господа нашего!

Папа подошёл к небольшому бюро, достал оттуда флакон с маленькими зелёными пилюлями и запил одну из них водой.

— Опять я разволновался, а ведь мне нельзя, — вздохнул папа. — Годы берут своё. Но продолжай, мальчик мой, не обращай внимания на брюзжание старика.

— Мы пытались подвести к ней своих людей, но безуспешно. Наши люди пропадают бесследно, не успев даже подобраться к ней поближе. Похоже, князь Яромир очень плотно её опекает.

— Я бы тоже опекал на его месте, — проворчал папа. — Но всё равно, мы не можем и дальше делать вид, будто ничего не произошло — схизматики уже водят туристов смотреть на наш позор. Господь наш Иисус Христос может позволить себе терпеть бесконечно, а мы нет.

— Аббат Верде предложил неплохой план насчёт Арди, — осторожно начал Скампа. — И что любопытно, в нём нашлось место и для кардинала Скорцезе…

— Доминик Верде? — заинтересованно посмотрел на него папа. — Доминик хороший мальчик. Редко лезет вперёд, но когда что-то говорит, его стоит послушать. Рассказывай, Луиджи…

Глава 1

— Вижу — отдохнули, горите энтузиазмом, — проговорил Менски, оглядывая нас. — Ведь горите, да, Арди?

— Конечно, наставник, — вежливо отозвался я. — Горим.

— Нравятся мои занятия, Арди? — приподнял бровь Генрих.

— Не то чтобы нравятся, но я понимаю, что они необходимы, — ответил я. — Как приговаривает наша кухарка: «Лишь бы на здоровье».

— А наша кухарка говорила: «Доброй свинье всё в сало», — ответил Генрих ухмыляясь.

— Вы, наверное, в детстве хорошо кушали, наставник? — спросил я с интонациями любопытного ребёнка.

«Гм», — сказал Генрих, вытаращившись на меня. Девчонки в ужасе зажмурились. Прошла пара секунд грозового молчания, и Генрих заржал.

— Неплохо, Арди, — сказал он сквозь смех. — Но советую не зарываться. Ты, конечно, парень непростой, но всё же не забывай, что тебе я могу устроить весёлую жизнь, а вот ты мне вряд ли.

— Я буду это помнить, наставник, — пообещал я.