За пределами безумия. Опыт шести бардо

Например, в бон, тибетской добуддийской традиции, говорят, что время смерти и время рождения должны совпадать. Это подводит черту под процессом рождения и смерти – он включает в себя климат, время, место, ориентацию тела относительно сторон света, неповторимое сочетание родителей и прочей родни, а также сколько народу собралось, сколько мужчин, женщин или детей. Все это собрание порождает картину полной завершенности. Они очень приземленные люди. Это довольно сильно отличается от того, как с этим же предметом обращаются современные оккультисты. Тут все очень земное, нет места галлюцинациям или воображению. Со всем обращаются в пределах традиции и переживаемого текущего опыта.

С такой точки зрения во всех традиционных цивилизациях многих разных культур опыт смерти считается важной точкой. И сверх того: открытие буддистов состояло в том, что они увидели все эти оттенки, направления, температуры и стихии умирающего человека как психологическую картину. То есть воспринимается это совершенно иначе, но в точности тем же способом.

У.:

Божества, проявляющиеся в те сорок девять дней после смерти, – это просто видения или действительно переживаемый опыт?

Т. Р.: Никто не знает. Но по мере того как развивается переживание той или иной ситуации, вокруг нее складывается некоторое чувство. Подобное можно сказать о чем угодно – например, о встрече двух друзей: о ситуации самой встречи, о природе их разговора, о том, что конкретно предшествовало встрече этих людей, каково было состояние ума, в котором вы находились, какие происшествия вам довелось пережить, просто встали вы и почувствовали вдохновение от встречи с этим человеком или только что попали в автокатастрофу и, так вышло, доковыляли до дома вашего друга и там его встретили, – речь о том, что из подобных ситуаций состоит реальная жизнь, это само свойство житья. С этой точки зрения такое свойство – нечто определенное, переживаемое. Что же касается умирания, тут никто не знает. Каждому отдельному человеку предстоит переработать этот опыт исходя из пережитого.

У.:

Если решаешь вернуться на Землю, душа созерцает видения совокупляющихся мужчин и женщин. Прекрасная метафора, но действительно ли то видение существует?

Т. Р.: Возможно, конечно. Если вы семь недель бездомный и видите, как кто-то отделывает прекрасную квартиру…

У.: Медитация мне лично помогает собраться. Можно ли применять ее, чтобы помочь другим, – тем, кто подавлен?

Т. Р.:

Думаю, определенно, да. Медитация не сделается настоящей, пока вы не способны помочь другим. Это критерий медитации: медитативный опыт не сводится к обращенному внутрь переживанию, он связан с переживанием жизни в целом. Видите ли, суть медитации – в полном здоровье ума, полностью уравновешенном состоянии ума. Если вы человек совершенно здорового ума, одного вашего примера хватит, чтобы вдохновлять окружающих, – тем, что вы уравновешенный человек, с вами рядом прекрасно быть.

У.: Полезно ли изучать «Тибетскую книгу мертвых»?

Т. Р.: Конечно, разумеется. Но необходимо понимать символизм, все тонкости, поскольку люди, писавшие подобное, – очень приземленные. Они видели всё так, как оно есть. Когда они говорят «вода», ее они и имеют в виду. Когда мы говорим «вода», мы представляем себе что-то, льющееся из крана, в понятиях «горячая» и «холодная». Это может сбивать с толку.

Обсуждение на следующее утро

У.: Сегодня утром мы говорили об эго, и нам, кажется, было трудно дать ему определение. Не могли бы вы сказать, что это такое?

Т. Р.: Ну, есть, похоже, разные варианты применения слова «эго». Для некоторых эго есть то, что питает их существование. Словом «эго» называют то, что задает некое направление действиям, обеспечивает практичность в обращении с окружающим: это осознавание человеком того, что он как таковой есть. И через эго прилагаются усилия, а потому любое самоуважение называют эго, и таков общий смысл этого понятия.

Но в том смысле, в каком мы его обсуждаем, эго представляет собой нечто слегка иное. В нашем случае эго – то, что постоянно связано со своего рода паранойей, с некой паникой, иными словами – с надеждой и страхом. То есть вы действуете и при этом все время сверяетесь с самим собой. С такой оглядкой на самость складывается критерий этой самости в понятиях надежды и страха: выиграть что-то или утратить собственное самоопределение. Это постоянная битва. Таким представляется понятие эго в этом случае, его невротическая грань.