За пределами лун

Зубчатая линия раскола стала шансом для Телдина, когда он начал разрабатывать план спасения. Притворившись усталым, он слегка опустил шест. Великий старый неоги рванулся вперед, но остановился, когда долговязый фермер щелкнул концом шеста на его пути. Трепеща от ярости, существо отпрянуло к стене и возобновило свои выпады и финты с увеличенной интенсивностью, булькая от разочарования. Телдин продолжал играть с ним, побуждая зверя к еще более отчаянным попыткам.

Внезапно раздутое существо серьезно рванулось вперед. Телдин не был готов привести свой план в действие, но когда он сделал выпад шестом, великий старый неоги не остановился. Он ударился прямо в древко, которое с хлюпающим треском пронзило мясистое тело. Шест вырвался из рук Телдина и заскользил по палубе, пока не уперся в стену. Великий старый неоги навалился на шест, который изогнулся. Бледная, мешковатая кожа зверя разорвалась огромной дырой, сочась желтоватой сукровицей. Визжа и кряхтя в полусформированной речи, раздутый урод бешено размахивал руками, ударяясь о загон. Фермер уклонился в сторону, едва избежав удара шестом и плотью, когда разъяренное чудовище метнулось от стены к стене. Внезапно великий старый неоги осел дрожащей кучей, издавая хнычущие стоны, а его тело булькало и вздымалось.

— Мои нерожденные родичи — рабы! Ты навредил моим детям, человечье мясо! — крикнул сверху верховный правитель. Золотокожий неоги двинулся вперед и выглянул вниз, на своего причудливого прародителя. Затем он впился взглядом в спотыкающегося человека. — Ты, великий старый хозяин, медленно ешь! Посмотри, что ты наделал. Злобный угреподобный паук махнул когтем в сторону раненого гротеска.

Телдин, привлеченный сосущим, рвущимся звуком, который исходил от зверя, повернулся, чтобы посмотреть, что это такое. Это было не мяуканье монстра, а звук медленно раздираемой плоти. В тусклом свете человек увидел, как сочащаяся рана от его копья дернулась, набухла, а затем раздвинулась. Из раны торчало извивающееся червеобразное тело толщиной с мускулистое бедро фермера. Оно повернулось и упало на палубу с мягким, влажным шлепком. За ним последовало другое, затем третье; на полу они выглядели как членистые и покрытые слизью личинки отвратительных размеров. Даже в этой, их личиночной стадии Телдин мог рассмотреть игольчатые зубы и змееподобные головки крошечных неоги. Черви извивались и слабо кусали все, к чему прикасались их слепые лица, ядовито подражая старшим. Телдин с отвращением наблюдал за происходящим, не шевелясь от ужаса. Обезображенный родитель, возможно, почувствовав шок мужчины, прыгнул вперед на фермера, запустив свое раздутое тело с поразительной силой. Поначалу не подозревая о нападении, Телдин едва успел оторвать свое внимание от мерзкого отпрыска. Фермер рухнул на палубу, и обмякшая масса задела его по спине. Сукровица из раны закапала на него, и Телдин едва успел откатиться от сокрушительной тяжести.

Раздался резкий треск, смешанный с пронзительным криком, когда раздутый неоги врезался в расколотую стену, посылая ударную волну через свою тучную массу. Голова и крошечная грудь существа превратились в месиво, смешанное с разбитыми досками. Стена загона выгнулась наружу, скобы, скрепляющие доски, вылетели с громовым треском. Балкон покачнулся и рухнул на палубу под дождем щепок, за которым последовали доски стен.

«Иртни-маади» издал короткий рев, булькая разбитым лицом, и выплескивая желтоватую сукровицу. Огромное тело билось и дергалось, расширяя брешь. Телдин стал осторожно продвигаться к пролому, стараясь держаться подальше от вздымающейся плоти. Новые раны сочились по бокам существа, извергая все больше покрытых слизью детенышей. Покрытые слизью личинки инстинктивно извивались в поисках безопасности. Телдин поморщился от боли, когда одно из маленьких чудовищ схватило его за лодыжку своими острыми, как бритва, зубами. С диким отчаянием фермер резким движением отбросил существо, разбив его мягкое тело о стену. На обмякшую тушку тут же набросились другие сородичи, разрывая ее и сражаясь за новорожденную плоть.

К счастью для Телдина, у него не было времени остановиться и подумать. Чудовищный родитель прекратил корчиться, хотя его тело все еще сотрясали конвульсии. — Мясо! Мясо убивает моих сородичей — рабов! — пронзительно закричал верховный правитель, цепляясь за свой качающийся насест на противоположной стене. Телдин не стал ждать продолжения. Воодушевленный возможностью вырваться на свободу, он перепрыгнул через содрогающееся тело старого хозяина.

Он приземлился на палубу снаружи загона, но поскользнулся в куче сломанного дерева и липкой сукровицы, и заскользил по полу, добавив еще одну боль к своему трепещущему телу. Окровавленный человек восстановил равновесие, схватил упавший фонарь и побежал к тому, что, как он надеялся, было, трапом на верхнюю палубу корабля.